Отцеубийцы - [9]
– Принц пал! – раздались горестные стоны, и Сиротки – мутные причитающие пятна – столпились вокруг Хроуста и Латерфольта.
– Не пал, черт вас дери! – надрывался Хроуст. – Чего встали? Лекаря! Живо!
– Мой гетман, – прошептала Шарка. Дрожащий палец указывал на Рейнара. Сиротки и даже Хроуст умолкли.
Голова Рейнара дернулась и медленно поднялась, открывая лицо без единой царапины. Взгляд мутных, но живых глаз пошарил по толпе и с недоумением остановился на Шарке.
Шарка и Морра стояли перед разрушенной стеной одного из домов, которые поглотило море. Хроуст разрешил Шарке уничтожить ее: толку от стены все равно не было. За баронессой и Хранительницей по-прежнему наблюдал Тарра, а вдали, на набережной, толпились дети и зеваки.
Шарка сосредоточилась, выставив руки перед лицом ладонями вперед, – и раскаленная волна с неистовой яростью ударилась о стену, раскрошив ее на мелкие кусочки. С набережной донеслись радостные вопли. Шарка обернулась и помахала зрителям, которых это привело в неописуемый восторг. Через парапет перемахнул человек и решительно направился к ним. Узнав Фубара, Шарка заулыбалась. Давно уже пора, черт побери, где его носило?
Тарра перегородил ему путь:
– Ну что, тебе все неймется?
Но Фубар упрямо рвался к Шарке и Морре, хоть егерь и удерживал его:
– Мне нужно поговорить с Хранительницей! Я хочу сопровождать ее на битву!
– Это не тебе решать! Да что не так с тобой, господи!
– Шарка, скажи ему! – взмолился Фубар. – Скажи егермейстеру! Я докажу свою верность Сироткам и тебе!
– Для тебя я – егермейстер! И я говорю, чтобы ты заткнулся!
Морра схватила Шарку за рукав, заставляя отвернуться от Тарры и Фубара, между которыми, как и было запланировано, началась перепалка, и вынудила посмотреть на себя.
– Не делай этого, не езди с ними, – быстро заговорила она, пока внимание Тарры было приковано к Фубару. – Хроуст втягивает тебя в войну, как Редрих втянул Свортека!
– Свортек сам этого хотел.
– Я говорю тебе, Шарка, – продолжала баронесса сквозь ругань мужчин. – Просто услышь меня…
– Нет. – Голос Шарки был тверд, как никогда раньше. – Пожалуйста, перестань. Я видела…
– Что ты видела? Очередной дурацкий сон?
Шарка упрямо смотрела на нее. Тарра пихнул Фубара в плечо, отгоняя прочь, и Морра не выдержала:
– Что ты можешь знать – ты, деревенщина, шлюха? Ты даже читать и писать не умеешь, откуда тебе знать, чего хотел Свортек?!
Злость отразилась на лице Шарки: наверное, давненько никто не напоминал ей о прошлом, которое подмяли под себя парады Хроуста и обожание таворцев. Вокруг зажглись в воздухе тусклые жемчужные глаза.
– Что, убьешь меня? – ехидно спросила Морра.
– Ты лежала в траве и плакала, глядя на мертвого птенца, – сказала вдруг Шарка. – Свортек сказал: «Оно и к лучшему, что твой ребенок умер». Это мне тоже приснилось?
– Как… Что… – Морра ошарашенно шлепала губами, не в силах собраться.
– Свортек сам отдал ему Нить. Латерф пообещал остановить войну, и обещание сдержал.
– Ложь! – Морра сорвалась на визг. – Свортек вернулся с головой Латерфольта, и на нем не было ни царапины!
– Я все это видела.
Шарка взвизгнула и отпрянула: Морра швырнула ей в лицо пригорошню песка. Баронесса не успела отдернуть собственную руку, не успела ни о чем подумать. Слова, которые она готовила, умерли, встретившись с невозмутимостью Шарки. Сзади раздался топот множества ног и ругань Тарры:
– Ах ты сука! Как ты смеешь!
– Ты ничего не знаешь! – заорала Морра так, что в ушах зазвенело. Шарка продрала забитые песком глаза. Тарра скрутил баронессу, заведя руки ей за спину, но она все еще боролась, пока вокруг собирались встревоженные таворцы. – Я делаю это для тебя, идиотка! Шарка!
Ее увели под улюлюканье толпы…
Морра встряхнула головой, прогоняя воспоминание, назойливо преследовавшее ее с самого начала битвы. Какой теперь толк ковыряться в прошлом? «Признай, Морра: ты не смогла. У тебя был последний шанс в тот день перед битвой, и он выскользнул у тебя из рук, как твоя свобода, как расположение Шарки, как много что еще…»
План Рейнара полетел к чертям, хотя поначалу все шло гладко. Герса перекрыла Хроусту путь в крепость, и войско растерянно столпилось под стеной. Немало времени им потребовалось, чтобы понять: герсу не сдвинуть с места, а Шарка слишком занята битвой, чтобы помочь Сироткам проникнуть внутрь.
Но затем раздался взрыв.
Тыл, в котором находилась Морра под надзором Кирша, дрогнул. В войске, собравшемся у разбитых ворот, тоже прокатилось волнение. На несколько мгновений замерло все, притихли даже беспокойные лошади. Звук отличался от того, с каким Дар Воздуха и Огня разрушал стены, ворота и другие преграды. В нем застыл оглушительный крик, зловещая нота которого разлилась над крепостью и медленно ушла в землю.
А затем в небо взмыло пятно – то был бронированный Такеш с всадником, который раскачивался в седле, удерживаясь лишь на ремнях. Изо всех сил напрягая зрение, Морра наконец рассмотрела: не Рейнар. Кто-то другой, закованный в черные латы, не такие, как у Шарки, без сознания или мертвый… В тот миг она осознала: план Рейнара провалился.
Не сказать, чтобы она знала его досконально. Фубар передал ей только самую суть в записочках, которые подкладывал в книги на уроках с Шаркой. Морра, забивая Шарке голову ерундой и удерживая ее от овладения полной мощью Дара, тоже передавала Фубару послания, которые далее попадали к Рейнару. Но Шарка, со своей тупой влюбленностью в Латерфольта, умудрилась раскрыть Дар сама, и Рейнару пришлось готовиться в спешке. Вглядываясь в крепость, словно стены могли стать невидимыми и открыть происходящее, Морра все лучше понимала: он не справился.
