Отцеубийцы - [109]

– Я не знаю, меня там не было, – ответил Рейнар, ловя на себе недоуменные взгляды. – Но отец говорил, что да. А для меня это был единственный способ заставить Хроуста мне довериться.

– А внуки Редриха…

– Они ему не внуки. Тернорт и Эфола – не бастарды Зикмунда, а мои с Кришаной дети, которых король отнял у меня прежде, чем они родились.

– Ты правда сговорился тогда с Латерфольтом против короля?

– Да. Я готов был свергнуть Редриха после того, как он послал моих братьев на смерть.

– Это ты убил Златопыта?

– Да. Потому что он убил Свортека.

– Ты клянешься, что собираешься убить Хроуста?

– Да. Клянусь.

Гусары переглядывались, не зная, что делать с его прямыми ответами, на которые они, должно быть, не рассчитывали. Хельхицкий тоже мрачно молчал, а конь под ним беспокоился: барабаны Сироток гремели все ближе, всадников Митровиц от них отделял лишь пологий холм. Но недоумение оказалось сильнее страха и ярости. Интересно, что они ожидали услышать?

Рейнар ударил коня и отъехал от гусар, чтобы им было лучше его видно. Рванул поводья на себя, загарцевал и плавным движением, от которого сам пришел в восторг – последние шесть лет ему такое и не снилось, – вытянул из ножен меч. Клинок заблестел в свете тусклого утреннего солнца. Рейнар вскричал во всю мощь, так, что заслезились глаза:

– Перед вами два пути! Первый: вы возвращаетесь в Митровицы и ждете, кто победит. Вы присягнете королю, убившему ваших панов, или гетману, разрушившему королевство ради своей мести. Второй путь: вы идете со мной в бой и уничтожаете одного из них, а дальше сами решаете судьбу второго!

Он озвучил их собственные мысли, поэтому его речь не вызвала ни изумления, ни возражений.

– Я не прошу вас идти за мной только потому, что я ваш герцог. Я заслужил ваше презрение. Я согласен со всем, что вы обо мне думаете! От того, что я сделал, меня самого тошнит!

Тошноту, о которой он говорил, он уже чувствовал в горле. Но порыв ветра, ударивший в лицо, придал ему сил. Герцог привстал на стременах, вскинул меч и снова закричал, не щадя горла:

– Но все это пустая болтовня! Плевать, кто кому присягнул и кто кого предал! Плевать на прошлое! Впереди – только будущее, и сейчас оно в крови и огне! Неужели вы сложите оружие, воины Митровиц?

Рейнар опустил меч, но по-прежнему переводил взгляд с одного лица на другое. Затем, когда он уже готов был отъехать обратно к Хельхицкому, откуда-то с задних рядом донеслось одинокое:

– Здар, Истинный Король!

От благодарности он едва не застонал – но одернул себя и провыл:

– На хуй Истинного Короля! На хуй всех королей! Здар, Бракадия!

– Здар, Бракадия!

– Здар, Митровицы!

Войско разразилось нестройными криками, дикими и истошными, как завывания несущихся в бой хиннов. Гусары, словно сорвавшиеся с цепи псы, вопили каждый свое, вскинув в воздух обнаженное оружие, и опускали на лица забрала. Кони с бешеным ржанием переступали с ноги на ногу, а затем пустились по холму. Хельхицкий с проклятиями бросился во главу колонны – но Рейнар успел заметить, что и он кричит, заразившись кровожадным безумием, перекрывшим даже барабаны Сироток. Вслед за ним Рейнар жестко пришпорил коня, чтобы стать частью гневной толпы, сияющей на солнце крылатыми доспехами.

Хроуст был готов к их появлению: левый фланг и тыл его войска прикрывала дугообразная колонна вагенбургов. Про себя Рейнар отметил, что после Лучин от его знаменитых бронированных телег осталась в лучшем случае половина, если не треть. Но даже и так у гетмана было преимущество: холм, на который гусарам сначала предстояло взобраться, тратя силы своих коней и подставляясь прямо под дула артиллерии и стрелков Петлича. Хельхицкий и Рейнар повели плотно сбившихся колено к колену всадников вправо, ближе к тылу и в сторону от стен Хасгута. Только так, через слабо укрепленный тыл и правый фланг, они смогут добраться до Хроуста, который уже подходит к воротам. Вряд ли ему, как Шарке, нужно быть совсем близко, чтобы стереть их в пыль. Хроуст могуч, но и ему нужно беречь силы. В конце концов, он умирающий старик: Рейнар сам не раз видел, как слуга подхватывал его под локоть и как Шарка подолгу сидела над ним со светящимися ладонями, чтобы он держался на ногах.

Тут и там по правую и левую руку Рейнара всадники Митровиц падали, сраженные выстрелами из-за бронированных стен вагенбургов. Но стоило кому-то из них пасть или отстать, как тут же появлялся другой и поднимал над Рейнаром щит, пока тот несся на ряд телег, ища глазами в толпе Сироток фигуру на черном коне.

Когда первые ряды всадников добрались до противника, Рейнар наконец увидел его: Хроуст приближался к воротам Хасгута, посылая впереди себя густую стену мрака. На атаку Митровиц он даже внимания не обращал: его спину прикрывали стрелки Петлича и пехота, выряженная в потрепанные доспехи, снятые с погибших рыцарей.

Рейнару удалось проскочить между двумя вагенбургами и оказаться прямо в резерве Хроуста. При виде того, кого еще пару дней назад звали Истинным Королем, Сиротки приходили в ярость. Кому-то она придавала сил, кому-то, наоборот, стоила жизни. Рейнар, которого всадники Митровиц окружали со всех сторон, заметил, что Сироткина рать сильно поредела; сейчас числом она почти не отличалась от маленького войска Тавора, которое штурмовало Козий Град. Скорее всего, хитрый жук оставил основные силы позади, чтобы они выступили, когда падут ворота. Когда он расчистит им путь сам…