От жалости до любви… - [2]

P. S. — У Друфарса есть племянница и, говорят, прехорошенькая. Он в этот раз впервые выведет её в свет. Но мой тебе совет — держись от неё подальше. Может, она и неплохая девушка, но очень богатая, впрочем, как и ты. А у Друфарса руки загребущие. Думаю, ему не терпится выдать её поскорее замуж и прибрать к рукам половину её состояния. Мол, он как опекун достоин вознаграждения за прекрасное воспитание племянницы и всё такое. Но, я надеюсь, ты меня понял.

Засим остаюсь вечно твой —

дядюшка Андриус»

Грегор аккуратно сложил письмо. Он ничего не знал про бал. Дядюшка как всегда верен себе: огорошить какой-нибудь новостью и оставить его одного разбираться с последствиями. И он всё ещё не оставляет мысли его женить. Грегор вздохнул. Очки соскочили на кончик носа. Он привычным жестом поправил их. Он никогда не думал о женитьбе. Книжный мыш — так он сам в шутку называл себя.

Последние пятнадцать лет все его мысли занимали только исследования. Грегор пытался расшифровать язык драконов и понять, почему они покинули Айларию. Он читал древние книги и манускрипты знаний, искал ответы в довременных свитках. Но пока всё было тщетно. Ответы должны содержаться в надписях, сделанных самими драконами, но их язык сейчас не знал никто из живущих. А ещё он — ключ к расшифровке языка азгов. Этих тварей нужно знать, как говорится, в лицо. И он, Грегор, уже так далеко продвинулся! Если так пойдёт и дальше — он сможет читать простейшие надписи, оставленные драконами в пещерах на севере Ирзади. Но, погоди-ка, ведь он забыл проверить последний ключ. Ну конечно же! Грегор вскочил, расплескав чай, и бросился к столу, на котором лежали книги, вперемешку со свитками и листами бумаги. Он обмакнул перо в чернильницу и начал выводить на бумаге какие-то странные замысловатые символы. За этой работой его и застало утро.

Невыспавшийся, но счастливый, он допил холодный чай, оставшийся на донышке чашки, и направился в спальню. Вот теперь можно было отдохнуть! Последние буквы были найдены. Осталось только прочитать. У него были точные копии записей из пещер Ирзади. Если он сможет расшифровать их — это будет настоящее открытие. Правда, скорее всего, его никто не оценит. Грегор грустно улыбнулся. Дядя был прав. Сколько раз он говорил ему забросить свои исследования и заняться тем, чем должен заниматься человек его статуса — преподавать, в академии, например. Но ведь его это совсем не увлекало!

Вспомнив про дядю, он устало потёр лоб. Грегор совсем забыл про письмо. И, правда, как точно старик изучил его! Конечно, желания идти на бал у него не было никакого, тем более сейчас, когда видно окончание его трудов. Но подставить дядю он не мог. Положение мистера Эрдариуса, как правящего лорда, и впрямь было очень шатким. В своё время Грегор изучал правящие роды и достаточно усвоил об этом, чтобы понять — в письме дядюшка не шутил. Значит, придётся обязательно явиться на бал, да ещё и принести извинения за отсутствующего родственника.

— Мадам Берс, — Грегор остановился возле столовой, где эта женщина накрывала на стол, и позвал её. Мадам была кем-то вроде домоправительницы. Живущая в доме с незапамятных времён его детства, она знала все желания Грегора и неизменно учитывала их. Он был ей безумно благодарен и не желал иной заботы.

— Да, профессор, — тут же откликнулась она, выходя из столовой и торопливо вытирая руки о передник.

— Узнайте, пожалуйста, когда бал в доме Друфарса и распорядитесь насчёт надлежащей одежды и экипажа.

— Вы едете на бал? — Удивлению мадам Берс не было предела.

— Приходится, — Грегор отвечал кратко, боясь, что последуют расспросы, и ему придётся пожалеть о принятом решении. Да он уже жалел! Но дядя не оставил ему выбора.

* * *

Во дворике большого дворянского дома было тепло, но не жарко. Полуденное солнце освещало девушку в лёгком, молочно-белом платье, расшитом кружевами по последней моде. Она была очень юной и прелестной, с маленькой ямочкой над верхней губой и милым курносым носиком. Кудрявые волосы непослушными прядями спускались на плечи, покрытые батистовым платком. Она сидела в затенённой беседке и читала.

— Кея, Кея Гарстон!

Девушка подняла голову. Из жасминовых кустов у самой беседки выглядывала голова юноши. Он был широк в плечах, высок и хорошо сложен. Красивое и вместе с тем мужественное лицо делало его идеалом мужской красоты в глазах юных леди.

— Саймон! Я же просила не приходить сюда! Дядя может увидеть тебя, и опять разразится скандал, как тогда.

— Прости, я больше не буду. — Голос звучал просительно, но на лице Саймона не отразилось ни капли сожаления. — Кея. — Он вылез из кустов и, войдя в беседку, сел рядом с девушкой и взял её за руку. Кея ласково посмотрела на него и не отдёрнула ладонь. — Ты собираешься на бал? Говорят, на нём будет вся гарлетонская знать.

— Конечно. Хотя я больше хотела бы остаться дома или поехать на бал с тобой, Сай. — Кея нежно посмотрела на юношу.

— Так в чём же дело?

— Не обижайся, но ты же знаешь дядю. Он не отстанет. Начнёт опять рассказывать, что дал слово моему отцу, что обязан вырастить меня как свою дочь и прочее в том же духе.