От Земли к Андромеде - [45]

Малыш радостно улыбался и начал смеяться. Вероника заметила боковым зрением, как напряглась мама и уже было хотела кинуться к сыну, вырвать его из рук Вероники — сейчас начнется одышка и цианоз. Но улыбка и смех ребенка остановили ее, мама ничего не понимала — ее сын смеется, топает ножками и не синеет, дышит ровно, без перебоев. Мальчик потянул к матери руки, она метнулась к нему и боялась взять — вдруг все исчезнет, снова появится синева, одышка и плач. Вероника отдала ребенка, повторила:

— Ничего не надо делать, ваш сын, Галя, здоров, у него больше нет порока сердца. Учите ходить, обращайтесь, как со здоровым малышом. Да-а, и не забудьте вернуться в клинику — забрать свои вещи.

Мама с трудом понимала сказанное, прижимала сына к себе, отодвигала на расстояние, рассматривая, а Сашенька улыбался, посмеиваясь. Ему надоело все время лежать, а тут его держали вертикально и тискали ласково. Что оставалось здоровому ребенку делать — естественно улыбаться и махать ручонками и ножками.

— Извините, Галя, но у меня еще есть люди на прием.

— Да, да, конечно, — ответила она все еще недоуменно, выходя в приемную.

Там ее уже ждали другие больные с единственным вопросом: «Ну как»? Она ответила, постепенно приходя в себя:

— Нормально… здоровый ребенок, — и заревела.

В очереди облегченно вздохнули — можно на прием идти.

Заведующий кардио-хирургическим отделением ворвался в кабинет Воронцовой.

— В отделении черт те что творится, все с ума посходили и просятся на прием к доктору Ковалевой. Они называют ее доктором, а не экстрасенсом.

— Ты прибежал ко мне нервное напряжение скинуть? Или не знаешь, что делать? — с усмешкой спросила Воронцова, — успокойся, эйфория пройдет скоро и все успокоится.

— Но я сам не понимаю — экстрасенсы не могут лечить тетраду Фалло.

— Экстрасенсы не могут, а Ковалева может, — ответила Воронцова.

— Так она не экстрасенс? — с удивлением спросил заведующий.

— Из нее такой же экстрасенс, как из меня медсестра, — ответила главный врач, — но лицензию она имеет по экстрасенсорике.

— Вы хотите сказать, Екатерина Васильевна…

— Я ничего не хочу сказать кроме того, что Ковалева может лечить любые заболевания. У тебя еще что-то есть ко мне?

— Что я напишу в истории болезни?

— Ну, это совсем просто — проведено биоэнергетическое лечение экстрасенсом Ковалевой. Диагноз — здоров.

— Меня же засмеет любой проверяющий.

— Ты посоветуй ему самому обследовать мальчика и переговорить с родителями, вот тогда и пусть посмеется.

Заведующий вышел из кабинета, его никак не оставляла мысль: «Из нее такой же экстрасенс, как из меня медсестра»… Воронцова врач, а не медсестра… выходит, что Ковалева намеренно принижает свои способности. Ну и ну… куда еще-то принижать.

Ковалева заглянула в приемную — наконец-то больные закончились и никого из посторонних нет. Охранник сразу же подсказал:

— Вероника Андреевна, на улице вас толпа поджидает. Те, кого вы сегодня приняли и их родственники, хотят поблагодарить, выразить уважение и восхищение. Журналисты тоже понабежали, они интервью у больных взяли, теперь с вами хотят пообщаться. Я сюда никого не пускаю.

— Правильно, молодец. Пожалуй, мне другой выход потребуется. Всем до завтра.

Но ее караулили везде, пришлось пробиваться к машине в прямом смысле этого слова. Дома она смотрела по телевизору, как идет, словно таран, к машине. Больше решила на автомобиле не ездить, придется пользоваться телепортацией. Чертовы журналисты… везде лезут, не дают людям спасибо сказать.

* * *

Из министерства обороны позвонили, пригласили в ремонтный док, сказали, что выделен старенький пограничный катер, который еще на ходу.

— Отлично, — ответил Николай, — присылайте транспортный самолет. Я буду с грузом, который на гражданский борт не примут. Небольшая бочка с краской…

В министерстве не были готовы к такой просьбе, перезвонили позже и сообщили, что самолет вылетел.

Ковалев осмотрел пограничный сторожевой корабль, стоящий на стапелях. Его списали одновременно с Советским Союзом и непонятно, как он дожил до настоящего времени с действующим двигателем. Наверняка подлатали немного в ремонтном доке, его сюда за этим и притащили.

Сам министр приехать не соизволил, прислал какого-то капитана первого ранга, назвавшегося Ивановым и объявившего, что он в полном распоряжении Ковалева. Николай объяснил, что необходимо покрасить катер полностью — палубу, борта, днище, рубку, стекла в рубке, леера.

— Красим все, чтобы прилетевшая муха не нашла места, куда бы сесть, не попав в краску. Нужны четыре человека для покраски, костюмы химической защиты, краска токсична, и этот, как его… распылитель для покраски, краскопульт или пульверизатор, полагаю, вы поняли. Краска в этой пластмассовой бочке, действуйте.

— Но в доке другие люди и если краска токсична…

— Краска токсична при контакте, на расстоянии нескольких метров она не опасна.

— В таком случае мне необходимо взять ее на анализ, я не могу подвергать неизвестной опасности людей, — возразил Иванов.

— Товарищ капитан первого ранга, вас направили сюда, чтобы выполнять мои распоряжения. Или вам необходимы подтверждения моих полномочий?