От Заполярья до Венгрии - [37]
Шли молча, бесшумно и, как мы быстро ни старались, однако потратили на эти 7–8 километров около трех часов. Шли по каменистой, мшистой почве, а то и по заросшему болоту. Местность резко пересеченная. По сигналу головного дозора мы поднялись на высоту 200, и нашему взору открылся рубеж нашей обороны.
Первое, что мы увидели, были только что покинутые, еще «теплые» окопы немецких солдат.
— Чую по запаху серы, — объяснил комбат Колчин.
Серу немцы применяли для борьбы со вшами и чесоткой, которые им изрядно досаждали. Армия цивилизованного европейского государства постоянно страдала от последствий нездорового образа существования. А в наших советских окопах таковое было редкостью. Интересное противоречие…
С вершины высоты открылся красивейший вид: растянутым эллипсом блистало зеркало озера Толванд, далее ярко зеленели хвойные леса с вкраплениями многочисленных небольших озер. За час мы выполнили поставленные задачи. Без помех мы осмотрели местность, уточнили карты, наметили маршруты для выдвижения войск. День был светел и тих, все кругом отлично просматривалось до десяти километров, в том числе передний край противника севернее озера Толванд. Задача выполнена, мы возвращаемся. Материалы разведки были использованы при нанесении войсками 19-й армии вспомогательного удара в обход с юга немецкой группировки на кандалакшском направлении.
Мы возвращались в расположение лыжного батальона, который тогда прикрывал левый фланг дивизии и армии. Тут я вспомнил, что сегодня, 12 августа, день моего рождения. Мне исполнилось 24 года!
И я решил: если все пройдет благополучно, то в расположении лыжного батальона сообщу, что сегодня мой день рождения. Вернулись мы к закату солнца. И тут командир батальона Колчин заявляет:
— Товарищ подполковник! Разрешите поздравить вас с днем рождения, а всех нас — с благополучным возвращением. Приглашаю на обед и ужин сразу.
Оказалось, Николай Огарков, ранее узнав о дате моего рождения от начальника отдела кадров дивизии, скрытно от меня сообщил комбату. Событие мы отметили по-братски. Надо сказать, такие вылазки редко проходят без потерь. И видимо, от большого нервного напряжения нас и водка не брала. На двоих с Николаем мы опустошили восьмисотграммовую фляжку. В жизни я ни до того, ни после столько не пил!
А в день моего пятидесятилетия в дивизию прибыл приказ министра обороны о моем назначении заместителем командующего войсками Приволжского военного округа по вузам и вневойсковой подготовке. На этой должности я прослужил до конца января 1977 года, затем был назначен для прохождения дальнейшей службы в Главное управление военно-небных заведений Министерства обороны СССР. А в марте 1988 года был уволен в отставку по болезни и выслуге лет. В этих нескольких строках послужного списка долгие годы воинской службы в мирное время; останавливаться на них нет необходимости.
Ибо, как определено в начале книги, задача автора не описание быстротекущих дней, лишенных чрезвычайности. Впрочем, не исключено, что задача выбора нами решается не от случая к случаю, а ежесекундно или даже ежемгновенно. И всегда готовый низринуться топор рока постоянно висит над каждым…
Вот, отвлекся на философское обобщение только что написанного, и память вернула к военному эпизоду, когда я находился в десяти минутах от неминуемой смерти…
На рассвете мы переправились на северный берег, где нас ожидали отдохнувшие лошади и мой Евфрат — конь, с которым я воевал с сорок второго года до конца войны.
С Николаем Васильевичем в тот день мы расстались на недействующей железной дороге Ням-озеро — Алакуртти. Он поехал на осмотр запасных позиций, я — проверить колонный путь для маневра резервом дивизии.
По возвращении на командный пункт дивизии мы нанесли данные разведки на карту и доложили комдиву, а затем начальнику штаба армии. Началась подготовка наступательной операции. Для нанесения вспомогательного удара на левом фланге армии была создана оперативная группа в составе стрелкового, артиллерийского, танкового полков и отдельного лыжного батальона. Группу возглавил начальник штаба дивизии, в нее вошли я и Николай Огарков, так как оба хорошо изучили это направление.
Обстановка на кандалакшском операционном направлении к сентябрю 1944 года сложилась следующая.
36-й армейский корпус немцев, в который входили 158-я и 163-я пехотные дивизии, несколько отдельных батальонов и другие средства усиления, находился в хорошо оборудованной в инженерном отношении обороне, состоявшей из четырех полос общей глубиной до 100 километров.
Первая, главная полоса проходила по водной системе Верман, вторая находилась на западном берегу реки Тунстаса-Йоки, в 24 километрах от переднего края, третья — так называемый Кайральский рубеж — тянулась по западным озерам Куолоярви и Апаярви. Еще западнее, в бывшем финском укрепленном районе, располагался четвертый тыловой оборонительный рубеж. На флангах немцы имели систему опорных пунктов, расположенных в тактически выгодных районах. Строя оборону, противник умело использовал характер местности, заблаговременно подготовил позиции и дороги для переброски резервов на случай наших фланговых ударов.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».