От Заполярья до Венгрии - [27]
До утра мы отдыхали. С рассветом командир полка отправился разыскивать подходящие подразделения полка, а я остался на месте и организовал пункт управления. К середине дня подошел батальон капитана Базилева (1-й стрелковый батальон 116-гo стрелкового полка), и буквально через два часа я получил приказ по телефону лично от начальника штаба дивизии (к этому времени им стал подполковник Аникин) немедленно лично выдвинуть 1-й стрелковый батальон в район южных скатов высоты Репотрентури и ударом во фланг с юга отбросить атакующие перед фронтом 94-го стрелкового полка подразделения противника, то есть выйти в район, где мною был оставлен взвод пешей разведки.
Нам предстояло пройти почти 12 километров, уже стало темнеть. Люди, наши замечательные советские солдаты, несмотря на усталость от предыдущего суточного перехода, встали на лыжи и за мной и командиром батальона капитаном Базилевым быстро начали продвигаться на указанный рубеж. Я с одним разведчиком быстро оторвался, чтобы к моменту подхода батальона разобраться с обстановкой и уточнить взаимодействие с действующим впереди разведотрядом 1-го батальона 94-го стрелкового полка во главе с заместителем командира полка майором Василием Васильевичем Ефимовым.
С подходом нашего батальона в указанный район усиленный батальон 94-го стрелкового полка был уже окружен. Стало темнеть. Я развернул батальон и на лыжах, без огня артиллерии с юго-восточных скатов горы Репотрентури атаковал взвод противника. Атака была неожиданной для противника. Мы подошли к нему на расстояние 100–150 метров и открыли шквальный огонь. Продолжая стремительное движение, с криками: «Ура! За Сталина! За Родину!» — бросились на противника. Он начал поспешно отходить, а майор Ефимов стал ракетами освещать бегущего противника. Много немцев мы побили (более 30 человек), а также много оружия захватили. Батальон продолжил выдвижение на указанный рубеж, где находился взвод пешей разведки полка.
К рассвету батальон был выведен мною в указанный район и занял исходное положение для наступления. Взвод пешей разведки я свернул и организовал разведку на фланге полка. Трое суток длился ожесточенный бой в тяжелых условиях. И только с рассветом четвертых суток подошел наш 2-й батальон, но уже без командира полка подполковника Чугаева, который заблудился с батальоном в тылу, был обнаружен там командующим 19-й армией и отстранен от должности. Больше его я не видел, не знаю, куда он делся.
Еще пять суток длились ожесточенные кровопролитные бои на фланге 19-й армии, где подразделения 116-го стрелкового краснознаменного Новороссийского полка разгромили до двух батальонов противника и заняли рубеж горы Репотрентури. Этими боями из-за отсутствия командира полка руководил я, за что был награжден орденом Отечественной войны II степени, хотя был представлен к ордену Красного Знамени. Получилось это потому, что выход главных сил 19-й армии на фланг немецкой группировки был скомпрометирован и войска армии не смогли перейти в наступление.
Начался период подготовки к окончательному разгрому армейского корпуса 20-й Лапландской армии немцев в Заполярье.
В период этих боев я (как многие дни до него и все последующие) не знал, что ноги мои обморожены и будут напоминать о войне в Лапландии всю оставшуюся жизнь. Болезни (как тела, так и души) просачиваются в человека тихо и незаметно. Приходит время, и они, крепко угнездившись, начинают проявлять себя. Но тогда борьба с некоторыми из них уже становится делом труднейшим, а зачастую и напрасным.
С наступлением затишья и переходом к обороне на захваченном рубеже был назначен новый командир полка — вначале майор, затем подполковник Ефимов Василий Васильевич. Замполитом полка был майор Анатолий Мальцев.
При закреплении захваченного рубежа мною была организована разведка перед фронтом на флангах, которая каждый день захватывала пленных. В одной из стычек при захвате пленного юго-восточнее горы Липосунтоматунтуры, были тяжело ранены старший сержант Сергей Чембаров и ефрейтор Левенок. Это было в конце марта — начале апреля 1944 года. Больше о них я никогда не слышал. Но за этот бой Чембаров был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Оборону рубежа мы вели активно. Противник неоднократно предпринимал контратаки под прикрытием боевой авиации, однако его попытки отбросить нас на исходный рубеж за гору Пограничную успехом не увенчалась. Днем и ночью мы совершенствовали оборону, готовили запасные и ложные позиции.
Полковник Анфимов за необеспечение выхода главных сил дивизии в срок на исходный рубеж был отстранен от занимаемой должности, и вместо него командиром 21-й стрелковой дивизий был назначен полковник Архангельский[24] (бывший начальник штаба 122-й стрелковой дивизии). Начальником политотдела дивизии стал подполковник Тимофеев[25] (до войны был заместителем директора Эрмитажа в Ленинграде).
В июле получил извещение о присвоении мне очередного воинского звания подполковник (приказ ГУК НКО от 22 мая 1944 года). Мне тогда шел 24-й год.
В конце июня 1944 года я был назначен начальником оперативного отделения — заместителем начальника штаба 122-й стрелковой дивизии.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.