От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [293]

С позиций сегодняшнего дня можно осуждать советско-германский договор как циничный шаг со стороны руководства СССР, нарушавший принципы и нормы международного права. Но с учетом конкретно-исторических условий необходимо признать, что этот договор не выпадал из ряда тех договоров и соглашений, которые заключались в то время или в отношении которых тогда велись секретные переговоры. И англо-германские переговоры, проходившие 18–21 июля 1939 года в Лондоне в обстановке абсолютной секретности, показавшие стремление официального Лондона освободиться от обязательств в отношении Польши, являются бесспорным тому свидетельством[1936].

Упомянем также и то, что в развитие этих переговоров 22 августа 1939 года Чемберлен направил послание Гитлеру. В нем он высказал предложение – вернуться к переговорам, на которых «были бы совместно обсуждены более широкие проблемы, влияющие на будущее международных отношений, включая вопросы, представляющие взаимный интерес»[1937]. Все это можно расценивать как фактическое продолжение политики Мюнхена.

Однако Гитлеру никакие переговоры или соглашения, касающиеся Польши, уже были не нужны, так как он еще раньше принял решение о нападении на Польшу. 1 сентября 1939 года он, как известно, приступил к осуществлению своего плана по завоеванию мирового господства. Началась Вторая мировая война. 3 сентября Великобритания и Франция объявили войну нацистской Германии, однако не оказали Польше практически никакой военной помощи. В результате немецкие войска в короткие сроки разгромили польскую армию и вышли на линию рек Нарев, Висла, Сан, предусмотренную советско-германским секретным дополнительным протоколом.

В итоге можно сделать вывод, что советская политика после 23 августа 1939 года имела несколько главных задач: отодвинуть советские границы от жизненно важных промышленных центров, получить большее территориальное пространство для военного маневра в случае германского нападения, одновременно принять все меры к ускорению военных приготовлений.

Первый шаг в этом направлении, как известно, был предпринят в середине сентября 1939 года, когда советские войска после поражения Польши в войне с нацистской Германией заняли восточные районы страны. Несмотря на то, что этот акт объяснялся различными причинами, в том числе необходимостью защиты жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии, он, несомненно, имел целью улучшить геостратегические позиции в предстоящей войне с Германией. 28 июня, после получения согласия румынского правительства, части Красной армии вступили на территорию Бессарабии и Северной Буковины. В июне 1940 года войска Красной армии были введены на территорию Литвы, Латвии и Эстонии. Существует мнение, что, осуществив ввод войск на указанные территории, советскому руководству не следовало идти на включение их в состав СССР. Однако, если подходить с конкретно-исторических позиций, необходимо констатировать, что вхождение прибалтийских государств, а также Бессарабии и Северной Буковины, в состав СССР было единственной возможностью обеспечить действенный контроль за этими приграничными территориями в условиях нарастающей военной угрозы.

В результате этих мер военно-политического и стратегического характера советское правительство сузило базу германской экспансии в Восточной Европе в 1939–1940 годах, отодвинуло возможный исходный рубеж агрессии против СССР на 200–350 км на запад, создало сильные группировки войск в Прибалтике и Причерноморье. Удалось также улучшить стратегическое положение СССР и на северо-западном направлении, где государственная граница, до этого проходившая всего в 32 км от Ленинграда, отступила от «второй столицы» России на расстояние до 200 км на северо-запад. Но сделать это удалось только после кровопролитной войны с Финляндией, не только стоившей многочисленных людских и материальных потерь обеим сторонам, но и нанесшей ущерб авторитету СССР в мире.

Нельзя не указать, что отрицательные последствия этих действий выразились в возрастании международной изоляции Советского Союза, привели к росту враждебности со стороны части местного населения вошедших в состав СССР новых территорий. Особенно негативно они были восприняты в Польше, большинство населения которой стало считать СССР врагом № 2 по сравнению с нацистской Германией. В определенной степени мероприятия СССР по расширению зоны советского влияния также усилили давнишнюю враждебность в отношении СССР со стороны малых стран Европы, в частности Румынии и Финляндии. Ускорилось присоединение Румынии и Болгарии к Тройственному пакту, а Финляндия окончательно перешла на германскую сторону.

В целом в первый период Второй мировой войны советское руководство параллельно с укреплением обороноспособности СССР придерживалось условий советско-германского пакта о ненападении, одновременно сохраняя верность идеологемам Коминтерна – все еще определяя начавшуюся войну как борьбу противостоящих империалистических группировок, а не войну порабощенных нацистами народов за свое существование. Правящие элиты в малых странах Европы вместо объединения в борьбе с угрозой фашистской агрессии продолжали политику лавирования, надеясь решить спорные территориальные вопросы с помощью лояльного отношения к государствам «оси». Великобритания и Франция, объявив войну государствам фашистского блока и не сделав ничего для защиты Польши, все еще рассчитывали повернуть агрессию на Восток против СССР. Но вскоре они сами стали жертвами своей близорукой политики.