От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [163]

Венгрия представляла для Третьего рейха ценность как важнейший источник стратегического сырья, обладая одними из богатейших в мире залежами бокситов, имея нефть и производя высококачественные сельскохозяйственные продукты[1199]. В свою очередь эта страна, являясь с начала 1939 года союзницей Германии и Италии по «Антикоминтерновскому пакту», видела в сближении с Германией и Италией партнеров по пересмотру Версальской системы, так как решения Трианонского мирного договора считались в стране несправедливыми[1200]. Венгерское национальное самосознание крайне болезненно воспринимало утрату Трансильвании, историческая судьба которой на протяжении столетий была связана с самой Венгрией. Лозунг ревизии Трианона имел огромное консолидирующее значение и находил поддержку в весьма широких слоях венгерского общества[1201].

После Мюнхена Гитлер, стремясь теснее привязать Венгрию к осуществлению германских имперских планов, позволил реализовать венгерские территориальные претензии к Чехословакии. 2 ноября 1938 года в Вене был устроен так называемый «арбитраж» Риббентропа и Чиано, на котором было решено передать Венгрии чехословацкую территорию в 12 051 кв. км с населением более 1 млн человек[1202]. Из них 10 528 кв. км составляли территорию Словакии, остальная территория принадлежала Закарпатской Украине. Занятие Восточной Словакии и Закарпатской Украины хортистскими войсками сопровождалось выселением с занимаемых земель от 50 тыс. до 100 тыс. словаков и чехов[1203].

14 марта 1939 года с согласия Гитлера после провозглашения «независимого» Словацкого государства хортистские войска вступили в остальную часть Закарпатской Украины. Эта акция была осуществлена якобы по просьбе украинского населения, чтобы предотвратить «анархию» и обеспечить «самоопределение». Кроме того, к 23 марта того же года Венгрия присоединила небольшую территорию Восточной Словакии. Таким образом, в результате экспансионистских действий еще накануне войны хортистская Венгрия при покровительстве Гитлера оккупировала всю Западную Украину и Восточную Словакию[1204].

Вместе с тем, как явствует из опубликованных ныне документов, при решении трансильванской проблемы венгерские правящие круги не исключали и перспективы сотрудничества с СССР, особенно в условиях действия советско-германского пакта о ненападении и советских планов по присоединению Бессарабии к СССР[1205].

13 февраля 1940 года венгерский министр иностранных дел И. Чаки при встрече с советским полпредом Н. И. Шароновым заявил ему: «Мы спокойны за нашу карпатскую границу, никаких разногласий с Советами не имеем вообще и угрожаемыми себя с этой стороны не чувствуем»[1206]. 25 июня 1940 года, накануне вручения Молотовым румынскому посланнику официальной ноты правительства СССР с требованием возвращения Бесарабии, глава советского правительства в ходе беседы с послом Италии сделал заявление: «СССР не имеет никаких претензий в отношении Венгрии. С Венгрией у нас нормальные отношения. СССР считает претензии Венгрии к Румынии имеющими под собой основания»[1207].

Нельзя исключить, что присоединение к СССР Бессарабии и Северной Буковины прозвучали сигналом для активизации Венгрией ее территориальных претензий к Румынии. 3 июля 1940 года правительство Венгрии через своего посланника в Москве Й. Криштоффи обратилось к Советскому Союзу за поддержкой в решении трансильванской проблемы[1208].

4 июля Молотов изложил венгерскому посланнику позицию советского правительства, заявив, что оно «считает свои отношения с Венгрией нормальными» и что «претензии Венгрии к Румынии имеют свои основания». Далее советский нарком отметил, что «…такой же позиции представители СССР будут придерживаться в случае созыва международной конференции, на которой эвентуально будет стоять вопрос о притязаниях Венгрии к Румынии»[1209]. Это говорило о готовности СССР поддержать венгерские претензии и участвовать в решении трансильванского вопроса на международной конференции.

Однако венгерское руководство не было сторонником мирного решения территориального спора с Румынией. Многочисленные факты свидетельствуют, что в этот период в венгерских правительственных кругах нарастали воинственные настроения и в стране шли демонстративные военные приготовления. В начале июля 1940 года И. Чаки в ходе бесед сообщил Н. И. Шаронову, что численность венгерской армии доведена до 1 миллиона и что Венгрия готова начать войну[1210]. После провала целой серии венгеро-румынских переговоров в августе 1940 года Венгрия обратилась за помощью к Москве, добиваясь продажи советских самолетов, а также обязательства советского правительства не выводить войска из приграничной с Румынией зоны с тем, чтобы румынская сторона не могла перебросить свои войска на северо-запад против Венгрии. Однако какого-то определенного ответа от Молотова венгерское руководство не получило[1211].

В Германии угрозу открытого венгеро-румынского конфликта воспринимали серьезно[1212]. К тому же нацистское руководство не могло не беспокоить совпадение интересов в Москве и Будапеште в трансильванском вопросе. Как было отмечено выше, по решению второго Венского арбитража Трансильвания была произвольно разделена на две части