От Великой французской революции до I Мировой войны - [56]
Этот пережиток феодализма несовместим с развитием самосознания. Если хозяева перестали страдать от постоянного пребывания на виду у кого–то, то слуги теперь не выносят того, что их не замечают и полностью игнорируют их существование. Общий протест наблюдается редко, скорее, это индивидуальные выступления. Слуги становятся мобильными, непокорными, не прислушиваются к советам и преследуют собственные цели. Молодые служанки копят деньги на замужество и слывут выгодными партиями. С другой стороны, передвижение их ограничено: в конце века все боятся сифилиса, этого «парижского зла». «Кризис прислуги», проявляющийся в увеличении количества газетных объявлений о поиске работы, небольшое повышение залога, зарождение профсоюзов и законодательства, защищающего права трудящихся, меняет межличностные отношения. Они становятся более демократичными.
ЖИЗНЬ СЕМЬИ
Мишель Перро
Семья — это «моральное существо», которое говорит, думает и представляет себя как единое целое. Ее единство поддерживают кровь, деньги, чувства, тайны, память.
Переписка
Живя в разлуке, семья поддерживает связь при помощи писем. Вести переписку в связи с прогрессом почты, весьма заметным в первой половине XIX века, а во второй еще ускорившимся благодаря железным дорогам, стало гораздо легче. Регулярное получение свежих новостей стало потребностью. Неутомимая любительница писать письма Жорж Санд просит, чтобы ей прислали из Парижа «этой бумаги с синими и желтыми буквами, которая такая уродливая, хотя и модная» (3 апреля 1830 года); она сравнивает дату на почтовом штемпеле с датой доставки писем. Почтальона, приходящего в назначенный час, всегда с нетерпением ждут.
Дети, живущие в пансионах и интернатах, должны писать письма домой еженедельно. Муж и жена, расставшиеся на какое–то время, пишут друг другу каждые два–три дня. По регулярности переписки можно судить о близости родства с другими родственниками. Письмо на Новый год — иногда единственная возможность сообщить о своей жизни — о здоровье членов семьи, о том, кто умер в прошедшем году, кто родился, кто женился, кто чем болел, кто как сдал экзамены. Именно такие сведения содержатся более чем в одиннадцати тысячах писем одной буржуазной семьи из Сомюра в период с 1860 по 1920 год, которые изучила Каролина Шотар–Льоре. Это интересный пример — он показывает интенсивность и содержание внутрисемейной переписки, то, о чем можно было говорить и о чем нельзя. Не подлежат обсуждению деньги, смерть, секс. Обсуждаются болезни, подробности повседневной жизни, дети. Центральный сюжет многословной переписки семьи Гобло — школьные успехи детей. В письмах друг другу матери и дочери Серийе — в публикации их зовут Эмили и Марта — уделяется много внимания деньгам и болезням: всякие недомогания и колики описываются до неприличия подробно — очевидно, что в этой области понятия о допустимом и недопустимом сместились.
Обмен информацией идет по своим законам, это не спонтанный процесс, но всегда, по словам М. Босси, «компромиссная фигура» между публичным и частным, между личным и общественным. Семейная переписка — дело группы или подгруппы, со своей территорией и со своими тайнами.
Безусловно, переписку ведут люди грамотные, пишущие с легкостью, можно сказать, несостоявшиеся писатели: так, этой «жаждой писать» оказались охвачены многие женщины, например Жорж Санд и ее подруги по монастырю; поскольку публиковаться женщинам было запрещено или, по крайней мере, затруднительно, то многие отдавались эпистолярному жанру и видели в нем своеобразный реванш. Некоторые посвящают написанию писем большую часть дневного времени. Мужчины также обнаруживают склонность писать письма; в XX веке они откажутся от этого занятия.
Различия между полами в плане переписки не так велики, как между городом и деревней. В городе простые люди в случае необходимости прибегают к услугам умеющих писать и доверяют им свои тайны. В деревнях новостей меньше и передаются они в устной форме. Например, возвращение сезонных рабочих–каменщиков в департаменте Крёз — настоящий праздник; долгими зимними вечерами они рассказывают о своих городских приключениях. Для всех огромную роль будет играть почтовая открытка, появившаяся в 1900 году. Вот, скажем, семья из Мелёна, пять человек, мать домохозяйка, отец садовник, дочери в услужении: за период с 1904 по 1914 год они послали друг другу более тысячи открыток. Постепенно переписка становится более сжатой, что сближает ее с современным обменом информацией.
Память и темы
Для всех периодические семейные встречи, более или менее регулярные, торжественные и многолюдные, являются основной формой общения, а также демонстрацией единения. Анна Мартен–Фюжье описывает обстоятельства и церемониал этих встреч. Для религиозных и этнических меньшинств такие мероприятия являются способом выживания, даже сопротивления, поэтому они уделяют им особое внимание. Семейство Моно до недавнего времени собиралось на ежегодное чаепитие, где каждый из примерно двухсот человек писал свое имя на подкладке пиджака! Члены другого протестантского клана — Реклю — все вместе праздновали день рождения отца. Элен Сарразен удалось отследить эволюцию семьи, сравнивая фотографии с этих встреч.
