От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - [117]

.

В доктрине «исключительного» места США в истории человечества тесно переплетаются религиозные, политико-идеологические и социокультурные компоненты. Она объединяет и священников, и идеологов, и политиков, и издателей. Например, М. Фокс, анализируя материалы журнала «Тайм», посвященные проблемам американского национального сознания в их сопряжении с внешней и внутренней политикой правящих кругов США, пришел к выводу, что журнал смешивает религию с национализмом. Он приписывает США «божественную миссию» на Земле, особенно в борьбе с коммунизмом. Такой подход, по словам Фокса, является результатом сверхупрощения американизма, коммунизма и религии. Американизм приобретает статус религии, что требует безусловной веры в Америку и ненависти к ее врагам[512]. Таким образом, американский национализм становится догматической религией, которой надо поклоняться[513]. Крайний шовинизм, повенчанный с идеей «американской миссии», оказался благодатной почвой для возникновения доктрины «крестовых походов».

Порочное супружество идеи «предопределения свыше» и практики шовинизма породило и порождает свои специфически американские плоды в виде неумеренного, полурелигиозного морализма, социального нарциссизма, самовлюбленности и чувства непогрешимости. Люди с подобной психологией даже в случаях, когда они вынуждены смотреть на других, смотрят как бы в зеркало на самих себя. Это в значительной мере и порождает фанатизм, нетерпимость к мнениям других, ненависть к любому, кто не приемлет позицию истинного стопроцентного «американизма». Именно поэтому кампании по воспитанию преданности «американизму» не раз выливались в истерию, которая, искусственно взбудораживая общественную и политическую жизнь страны, создавала атмосферу страха, политической нетерпимости, травли инакомыслящих.

Особая опасность культа силы в американской общественно-политической традиции состоит в том, что правящие круги США положили эти принципы в основу внешнеполитической стратегии. Особенно одиозные формы мессианство приобрело в деятельности нынешней американской администрации. Утеряв прежние позиции в мировой экономике, монополию но ядерное оружие, скомпрометировав себя своим международным поведением, американские правящие круги, оказываясь не в состоянии правильно оценить сложившиеся реальности, предприняли новую попытку вернуть прошлое. Когда Р. Рейган, выступая в английском парламенте 8 июня 1982 года, провозгласил «крестовый поход» против коммунизма или, разглагольствуя перед евангелистами в марте 1983 года, разделил мир на «силы добра» и «силы зла», он исходил из демонологической концепции, которая требует устранения «сатанинских» сил. С этой целью американский президент объявил 1983 год годом Библии в США, сделав таким образом заявку на роль «святого отца» американского народа. Как и его предшественники, он, вероятно, полагает, что именно США являются «святым местом», что именно отсюда исходит «слово божье». Типичная американская комедия, начиненная идеями, которые всегда благословляли насилие и войны, любые злодейские дела во имя американизма.

Выступая на сессии Трехсторонней комиссии 3 апреля 1984 года, госсекретарь США Дж. Шульц сказал: «Если мы намерены защищать свои ценности и своих союзников, мы должны занять твердую позицию. И мы должны использовать свою силу. Часто говорится, что уроком вьетнамской войны должно стать следующее: США не должны вступать в военный конфликт, не имея ясной и определенной военной задачи, прочной поддержки общественности и ресурсов, достаточных для достижения цели. Это, несомненно, так. Но значит ли это, что не существует ситуаций, в которых демонстрация силы необходима и уместна для решения ограниченных задач? Вряд ли. И в кризисной обстановке, и в военном планировании, и при демонстрации силы или поддержании мира, и в локальной военной операции всегда будут моменты, когда потребуются всеобщие усилия всей страны в масштабах, в которых это происходило во вторую мировую войну.

Как заявил четыре недели назад в сенате лидер большинства сенатор Говард Бейкер, «мы не можем, как прежде, начинать наше военное вмешательство за рубежом с длительных, утомительных распрей между исполнительной и законодательной властью. Обстановка в мире и многочисленные задачи, которые она перед нами ставит, просто не позволяют нам такой роскоши.

Американцы — народ не робкий. Внешней политикой, достойной Америки, должна быть не политика изоляции и самобичевания, а политика активных действий»[514].

От этой логики деятеля, облеченного государственными регалиями, веет откровенно агрессивным милитаризмом. Автор книги «Русская рулетка» А. Кокс, характеризуя людей нынешней администрации Вашингтона, пишет, что «все они являются представителями культа военного превосходства»[515].

Политика силы, милитаризация подхода к международным отношениям представляют огромную опасность. Судя по публичной риторике хозяина Белого дома и представителей его администрации, а также их конфиденциальным высказываниям, писал после вторжения на Гренаду известный обозреватель Л. Гелб, они «не видят разницы между компромиссом с противником и сделкой с дьяволом. Для них все противники дьяволы»