От тёмного истока - [49]

— Какое ваше дело, Владимир, куда я иду и что делаю, — слегка дрожащим голосом, но твёрдо ответила Анна. — Вы всего лишь подчинённый моего отца, а я — наследница поместья. Уйдите с дороги!

Пузин лишь усмехнулся:

— Нет, принцесса. Сегодня этот фокус не пройдёт. Вы нарушили прямой приказ своего отца, нашего господина графа, покинув усадьбу. И я притащу вас к нему даже связанной по рукам и ногам и за волосы, если понадобится.

Он шагнул к лестничному проёму и, наклонившись, глянул вниз вдоль коридора подвала. Я замер в нерешительности. Конечно, сейчас графский управляющий заметит открытую дверь моей камеры и поднимет тревогу. А значит, мне нужно было как можно скорее уходить отсюда, оставаясь деволюмизированным. Ещё оставался вполне весомый шанс добежать до усадьбы и до моего «форда» незамеченным. Однако это означало бросить Анну. Бросить среди вроде бы знакомых людей, но сейчас, кажется, эти люди были ей до странного враждебны… Бедняжка оглядывалась по сторонам, вероятно, пытаясь отыскать меня. И я принял решение. У меня не получалось принять иное.

— Пузин! — громко крикнул я, заходя управляющему за спину, возвращая себе плотность и доставая из кобуры пистолет. — Оставь девушку в покое! Я тебе нужен? Так я здесь!

И всё смешалось. Пробудился и вскочил на ноги седой дежурный, опрокинув на пол чашку с недопитым чаем. Из комнаты отдыха высунулся заспанный полуодетый его напарник. Пузин в недоумении отпрянул, не понимая, как я смог оказаться уже позади него. Анна же ринулась ко мне и спряталась за моей спиной. Тогда я от души размахнулся и влепил графскому надсмотрщику в ухо рукояткой пистолета. И крикнул Анне:

— Бежим!!

Мы выскочили из здания дежурки. Схватив девушку за руку, я потащил её за собой, стремясь как можно быстрее покинуть освещённую фонарями площадку и достичь лесных зарослей. Проснулись и загавкали собаки в конурах. За нами слышались нечленораздельные вопли, ругань, шум и топот.

«Двести метров, всего двести метров», — повторял я про себя. Только бы они не успели спустить собак прежде, чем мы добежим до моего автомобиля. Я отнюдь не был уверен, что разъярённые и науськанные хозяевами псы не тронут Анну, пусть даже они её «знают».

— Не сюда! — крикнула Анна, когда я свернул на узкую и тёмную лесную тропку. — Вот сюда, Андрей Кимович! Я знаю, где можно быстрее пролезть!

И она указала прямо на густель кустов и подлеска. Темно было — хоть глаз коли, но Анна, видно, настолько хорошо знала окрестности поместья, что могла ориентироваться даже в такой чернильной темноте. Мы продрались сквозь заросли и неожиданно оказались на не слишком сильно заросшей дорожке, тусклым прогалом серевшей между деревьев. Вихрем промчавшись по ней, мы уже через пару минут оказались у забора усадьбы.

— Здесь где-то прут должен быть у ограды сломан, — с трудом переводя дыхание, сказала Анна. — Я уже давно обнаружила… Лазила иногда из поместья, чтобы родители не знали. К дяде Захару на железную дорогу бегала, ещё куда-то…

Далеко позади уже слышались треск ломаемых веток, лай и рычание собак.

— Где же она, где же… Вот! — и дочь графа с торжеством указала на очень малоприметную дырку в заборе, скрывавшуюся за стволом огромной липы. Я, конечно, не стал говорить, что мне никакая дырка для преодоления забора была и не нужна. Вслед за Анной я протиснулся в щель, едва не разорвав плащ. Что ж, может, перекачанные охранники тут и не пролезут, но для довольно мелкого Пузина, а уж тем более, для собак эта дыра, конечно, преградой не была.

— Анна, всё, дальше я один, — твёрдо сказал я. — Бегите скорее в свою комнату.

— Нет! — со всхлипом, но столь же твёрдо ответила девушка. — Мне теперь нельзя домой! Отец… Он, наверно, убьёт меня, после того, как я вас выпустила… Хоть вы и сами вышли из камеры как-то… Я не пойду туда, Андрей Кимович, не бросайте меня, не бросайте! Я теперь только с вами, только с вами могу! Мать и отец… Они не такие, как были прежде. Я боюсь их, отца боюсь! Вы берёте меня с собой, Андрей Кимович — мне больше некуда деться!

Секунду я помедлил. Времени на размышления совершенно не было. А что, если она права, и со стороны отца ей и в самом деле угрожает опасность? Кто знает, насколько далеко зашли изменения в этом человеке — или уже не совсем человеке? Да, спасаться вместе с Анной мне будет труднее, чем одному. Так не забочусь ли я о собственной шкуре, отсылая её сейчас домой, оставляя фактически на произвол судьбы? Мне стало стыдно.

— Ладно! — сказал я. — Вы идёте со мной! После мы разберёмся. Только ничему не удивляйтесь, Анна! Я не просто «агент КГБ».

Анна вдруг улыбнулась сквозь уже выступившие было слёзы, и её улыбка была как свет солнышка в этом мёртвом царстве тьмы и злобы.

— Вы хороший… Заводите скорее свою машину, а я открою ворота.

Да, тот факт, что Залесьев брезговал простыми охранниками внутри усадьбы, здорово сыграл нам на руку. Нас пока попросту некому было задержать. Я завёл «форд», быстро подогнал его к воротцам, и Анна, нажав кнопку открытия створок, запрыгнула на пассажирское сиденье. К сожалению, о том, чтобы забрать мои пистолет, удостоверение и телефон, речи, разумеется, не было. Очень быстро я окинул автомобиль «истинным зрением». Нет, ничего постороннего враги в машину не подкинули. И я надавил на газ. Но тут на краю обзора полыхнуло жёлтое пятно безумной ярости — я поспешно отключил свой ментальный взор и увидел, что на главной дороге мелькают фары и прожектора «джипа» охраны. Я резко прибавил скорость и с визгом шин успел выскочить с аллеи на дорогу в тот самый момент, когда внедорожник сбавил ход перед поворотом направо. В свете придорожного фонаря за лобовым стеклом «джипа» мелькнуло перекошенное лицо Пузина — он лично был за рулём. Правое ухо его имело размер и вид небольшой красной груши. Рядом с ним сидел пожилой дежурный, на заднем сиденье тоже были серо-чёрные дуболомы — и откуда только набежать успели. Я вновь нажал на педаль, стремительно увеличивая расстояние между автомобилями. Но Пузин быстро справился с секундным замешательством, крутанул руль влево и «джип» с рёвом понесся за нами, довольно быстро сокращая разрыв. Ну вот и погоня, подумал я. Один бежит, другой, как говорится, догоняет. Но за остававшиеся до станции несколько километров у нас не было никаких шансов настолько оторваться от преследователей, чтобы успеть поднять Алёхина, разогнать локомотив и уйти. Деваться, однако, было некуда, и я гнал вперёд. Внезапно сзади послышался громкий треск, как будто от рвущегося картона, и что-то шваркнуло по правому заднему крылу «форда». Глянув в зеркало заднего вида, я с ужасом обнаружил, что седовласый охранник, высунувшись по пояс из окна, полулежит на высоком крыле «джипа» и целится в наш автомобиль из помпового дробовика. Значит, они настолько обезумели, что готовы подвергнуть опасности даже жизнь графской дочери, лишь бы остановить и захватить нас. Честно говоря, я не предполагал, что в нас посмеют стрелять, и на этом предположении строил свои надежды на успешный исход. Но, видимо, Пузин считал, что нарушение Анной приказа отца даёт ему карт-бланш на любые действия в отношении неё. А неудача в поимке сбежавшего меня, вероятно, грозила ему страшным гневом графа и каким-то ужасающим наказанием. Ситуация становилась напряжённой. Противник имел явное огневое превосходство — я заметил, что и охранник с заднего сиденья собирается высунуться в окно, а его сосед подаёт ему ещё одно ружьё. Надо было срочно что-то придумать.