От сумы до тюрьмы - [45]

— Мочь-то могу, но — нельзя. Ситуация сложилась таким образом, что я не знаю, кому из своих коллег могу сейчас доверять. А дело серьезное. Очень серьезное, — многозначительно повторил полковник.

Зорин молча пожал плечами, всем своим видом показывая: говорите, любезнейший Игорь Леонидович, а там посмотрим, что можно будет сделать…

Введенский относил своего визави к категории «умеренных казнокрадов». Политический куртизан и царедворец, кремлевский долгожитель. Всех пересидел, при любой власти умел поймать волну. Но бывают в жизни ситуации, когда легче обратиться к врагу, чем к так называемым коллегам. Ведь враг скорее скажет правду, и никогда не предаст. Предают только свои.

— В Москве готовится серия терактов. Скорее всего — взрывы жилых домов. — сказал Введенский, понижая голос. — Мне об этом сообщил мой информатор. Он через родственника оказался к этому причастен. Чтобы узнать подробности, надо было защитить бизнес того самого родственника от уголовников. Я ради этого обратился к начальству, чтобы оно приняло меры. Вы понимаете, как это делается?

Зорин кивнул. Это как раз и дураку понятно. Чтобы получать необходимую оперативную информацию, спецслужбам приходится крышевать бандитов и даже террористов. И во всем мире так делается: для сохранения агентурной сети все средства хороши. Потому что агентура — самое надежное средство борьбы с преступностью и терроризмом. А равно с инакомыслящими.

— Ну так вот, — вздохнул Введенский, — а потом мой информатор исчез. Причем именно тогда, когда должен был сообщить мне конкретные адреса, где будут заложены бомбы. — Игорь Леонидович умолк, полагая, что сказал достаточно.

Но Зорин никак не мог понять, почему его вечный противник обратился именно к нему. А может, это вовсе не частная акция порядочного фээсбэшника, а часть операции, направленной против него? Почему нет?

— А причем тут я? — вежливо спросил Зорин. — И премьер? Если у вас утечка информации, если кто-то работает на террористов, обратитесь в службу собственной безопасности.

Игорь Леонидович замялся. Для любого офицера хаять родное ведомство все равно что родную мать, какой бы волчицей она ни была. И Введенский попробовал обойтись намеком:

— Вы знаете результаты опросов?

— Какие именно?

— Недавние. Сейчас за войну в Чечне президента винят тридцать пять процентов населения, правительство — двадцать, а самих чеченцев — только семь.

— М-да… Ну и что? Просто пропагандисты у нас дерьмовые. Только врать и могут. Да и то не убедительно.

— Я не об этак В декабре предстоят выборы в Думу! При таких настроениях вполне могут выбрать тех, кто против ведения войны теми методами, какими она ведется сейчас. И если их выберут, они затеют парламентские расследования. Что тогда будет с вами и вашими коллегами в Кремле?

— Да ничего с нами не будет. Кого бы ни выбрали, они обречены заниматься болтологией. Парламент ведь от слова говорить, это говорильня в переводе на русский.

— Не скажите. Кое-кого, как минимум, отлучат от кормушки, так?

. -Ну это да, возможно, — согласился Зорин.

— А теперь представьте, что в Москве взорвут несколько домов. Как тогда изменится общественное мнение об этой войне? А о чеченцах? И за кого после этого будут голосовать?

Зорин посмотрел на Введенского с жалостью, как на умственно отсталого: неужели он настолько наивен, чтобы полагать, будто Кремль имеет отношение к этой террористической истории?

— То есть, вы допускаете, — недоверчиво усмехнулся Виктор Петрович, — что заказ на теракты сделан из Кремля?

— Допускаю, — кивнул Введенский.

— И после всех этих умозаключений вы встречаетесь со мной и вдобавок просите организовать конфиденциальную встречу с премьером?

Игорь Леонидович снова кивнул.

— Мы думаем… То есть, я лично не сомневаюсь в порядочности премьера. Я полагаю, лично ему это не может быть на руку. Он еще недавно возглавлял наше ведомство. Взрывы здорово ударят по его репутации, а ему тоже скоро предстоят выборы. Но есть там люди, заинтересованные именно в таком сценарии, таком развитии событий. В этом случае нужно противодействовать терактам и сверху, и снизу.

Введенский, естественно, сказал не всю правду. Суть дела заключалась в том, что в данном случае он представлял не только себя, но и генерала Хохлова. Просто тот не мог, в силу своего высокого положения, вести преговоры с Зориным сам.

Однако Зорин отметил про себя оговорку полковника, когда тот заговорил о себе во множественном числе, и это его насторожило.

— Ладно, — кивнул он. — Я попытаюсь вам помочь и на днях позвоню. Но вы еще раз основательно подумайте: стоит ли вам с этим делом лезть к премьеру.

— Обещаю. Вообще-то лучше будет, если я вам позвоню. Телефон у меня есть.

— И стоит на прослушке? — улыбнулся Зорин. — Тогда послезавтра, в семь вечера жду вашего звонка. Честь имею… — он. понялся из-за стола и, не торопясь, вышел из ресторана.

Игорь Леонидович окинул зад. внимательным взглядом. Ничего подозрительного. Он посидел еще с минуту и тоже направился к выходу…

Но через день Введенский не позвонил. И на третий тоже. Зо$ин подумал, что полковник, поразмыслив, решил все-таки не высовываться. А еще вероятнее, это была провокация, направленная своим острием против него, Зорина. Скорее всего, ФСБ в лице генерала Хохлова в который раз пытается свалить его своими подлыми методами, удалить из Кремля и посадить на его место своего, подконтрольного Конторе человека.