От шерифа до террориста. Очерки о геополитике США - [29]
Тем не менее, несмотря на критику своих коллег, ряд американских экспертов продолжает высказываться за право применения силы и особую исключительность США. Джон Беллинджер III, занимающийся международным и национальным законодательством в области безопасности отметил, что нынешнее законодательство устарело и необходимо наделить США особым статусом в рамках международного права на применение силы[134].
Хотя различные точки зрения создают видимость демократической дискуссии в США, для адекватного понимания лучше обратить внимание на ключевые результаты изменения политики США после 9/11.
Наиболее емко и кратко данные последствия охарактеризовал один из основателей школы критической геополитики Симон Далби, сказав, что «это изменило геополитическую картину региона и мира в целом»[135]. Так называемая борьба с терроризмом, во-первых, позволила США использовать различные маневры для сдерживания своих возможных конкурентов и полноправных хозяев в Евразии — России и Китая, в том числе, посредством заигрывания с третьими странами. И высказывание «кто не с нами, тот за террористов», прозвучало как непрямая угроза со стороны США в адрес всех государств.
Во-вторых, новая концепция национальной безопасности США значительно расширила полномочия различных спецслужб как за рубежом, так и внутри страны. Следует не забывать, что в США до событий 911 шла волна массовых протестов, один из которых, причем знаковый, был в декабря 1999 г. в Сиэтле, ставший известным как контрсаммит антиглобалистов. В апреле 2000 г. состоялась еще одна акция против политики Всемирного банка и МВФ в Вашингтоне, где проходила сессия руководящих органов этих организаций. Хотя и ранее полиция и другие силовые органы США применяли силу, с новым законодательством власти США получили больше возможностей для внутренних репрессий и душить в корне любые альтернативные движения против политики Белого дома. Кроме того, огромное количество технологий и методик, связанных с контролем и наблюдением были введены в качестве обязательных стандартов. Только Администрация транспортной безопасности США потратила на внедрения программ сканирования, быстрого нахождения взрывчатых веществ и вооружения пилотов 56,8 миллиардов долл. США[136].
Третье — это сама военная машина США. Компании ОПК получили новые заказы, а научно-производственные фирмы, такие как небезызвестная DARPA, начали разработку новых видов вооружений, в частности, боевых беспилотных летательных аппаратов, систем обнаружения подземных укрытий и высокоточного оружия, образцы которого тестировали на практике. Эта тенденция продолжается и дальше, в том числе и в отношении к военной тактике и стратегии, в частности посредством так называемого «targeted killing», впервые примененного в 2000 г. Израилем против палестинцев. Также США расширили рынок сбыта своего оружия, официально передающегося для укрепления безопасности в регионе государствам-партнерам типа Саудовской Аравии. Частные военные компании получили заказы от Пентагона и начали входить в Ирак и Афганистан, при этом их действия были связаны со скандалами, например убийствами сотрудниками фирмы Blackwater иракских и афганских граждан. Более того, прецедент работы частных военных компаний, т. е. структур, которые занимаются наемниками, распространился и на другие страны, в частности в соседнюю Африку.
Африка — это следующий пункт. Если до теракта США финансировали в Африке программы гуманитарного и экономического характера, то после начала военной кампании их бюджет был сокращен как минимум вдвое. Вместе с этим началась милитаризация Африки. Помимо помощи техникой и специалистами для определенных стран черного континента, США установили там сеть своих военных баз и постепенно ввели в Пентагоне новую структуру — Африканское военное командование или АФРИКОМ, в задачи которого входит не только борьбы с угрозами терроризма, но и обеспечение интересов США в сфере природных ресурсов. А это привело к новому витку активности терроризма, так как вполне обоснованно в этом американском проекте многие, в том числе радикально настроенные группы, увидели не что иное, как новый неоколониализм под соусом демократической риторики.
Пятое — это банальная истина, что под эгидой борьбы с терроризмом США получили доступ к нефтяным ресурсам ряда стран Ближнего востока. Немаловажным фактом является и то, что на восстановление Ирака и Афганистана были приглашены компании-подрядчики из США и стран НАТО, а также транснациональные корпорации, которые работали под надзором Всемирного банка, что, по сути, означает не восстановительные работы, а перекачку средств из одной западной структуры в другую.
Далее — это проблемы союзников США. Некоторые государства серьезно пострадали из-за вовлеченности в конфликты, развязанные США под эгидой борьбы с терроризмом. Например, теракт на вокзале в Мадриде в 2004 г, который повлек за собой многочисленные жертвы, был организован «АльКаидой» как месть за участие контингента этой страны в Ираке. Позже войска были выведены, но какой ценой?
Седьмое — проблема другой стороны насилия. Хотя США официально ведут борьбу против любых его проявлений, они сами оказались замешаны в истории с организованным насилием, — это тюрьмы Абу-Грейб и Гуантанамо, где, как известно, подозреваемые в связях с террористами подвергались пыткам и унижениям со стороны американских военнослужащих. Со стороны это было похоже на то, что главный «сторожевой пес демократии» сошел с ума. Да и многие радикальные группировки и представители исламского мира заняли в этом конфликте сторону «Аль-Каиды» и заявили, что именно США — источник мирового зла и провокатор агрессии.
