От потрясенного Кремля до... - [4]
Все отпечатанные бюллетени укладывались в конверты строго по количеству голосующих за тем или иным столом (83, 84, 97, 99, 100, 99, 99, 100, 100, 100, 99), конверты опечатывались, на каждом из них ставились подписи присутствующих, затем члены Счетной комиссии и технический персонал покидали помещение, которое опечатывалось до момента завершения голосования.
По возвращении в Грановитую палату в присутствии всех членов Счетной комиссии на основе свободной дискуссии определялись те люди, которые должны были немедленно фломастером или шариковой ручкой расписаться на обратной стороне бюллетеней (таких подписей на каждом бланке было три или четыре). Состав, за исключением председателя, постоянно менялся от голосования к голосованию, а само подписывание происходило под визуальным контролем всех остальных членов комиссии. Подписанные бюллетени вновь тщательно пересчитывались и опять помещались в соответствующие конверты, которые опечатывались, а на конвертах проставлялись подписи ответственных лиц.
Далее определялись члены комиссии, которые должны были сидеть за тем или иным столом по три человека, выдавая бюллетени для голосования (всего столов одиннадцать). Система предусматривала сменяемость от голосования к голосованию также и этих людей.
Другие члены комиссии находились рядом с урнами и наблюдали за тем, чтобы каждый голосующий мог воспользоваться своим правом только один раз. Третьи смотрели за тем, чтобы в кабинах всегда была шариковая ручка и чтобы в них на момент голосования находился только один народный депутат. Строгая скрупулезность этой системы, пожалуй, уже понятна читателю. И я позволю себе сейчас остановиться на глубинных подтекстах, связанных с ее формированием.
Здесь нужно представить себе, что члены Счетной комиссии собрались в Грановитую палату из общего, кипящего страстями и катаклизмами зала. У каждого своя политическая страсть, собственная пронзительная литургия. И как мне было ни вспомнить, анализируя ситуацию, рассуждения известного философа Лема о соотношении литургии и технологии. Лем, между прочим, высказывался в том смысле, что высокий конструктивизм технологии возможен лишь при очищении ее от литургии, значение которой в свою очередь нельзя недооценивать, но которая должна существовать отдельно от технологического процесса, ни в коем случае не переплетаясь с ним.
Впрочем, у меня было слишком мало времени, да и обстоятельства не те, чтобы дидактически развивать эту мысль членам Счетной комиссии. Я думал о том, что механизм голосования и технология выборов в силу только своей конструкции должны автоматически исключить нежелательные в данном случае литургические наслоения. При этом я использовал психологические аспекты, которые способствовали реализации моей идеи. Самый простой прием, так сказать механический, заключался в том, что представители противоборствующих групп при их правильной расстановке получали возможность жестко контролировать друг друга. Соединенные напрямую плюсы и минусы нейтрализовали опасный заряд, формируя нейтральную равнодействующую, которая надежно цементировала разработанную процедуру.
Опыт работы показал однако, что существует и другой психологический фактор, который можно было эффективно использовать. Дело в том, что представители противоборствующих сторон (одни — сознательно, другие — интуитивно) обычно ощущали себя носителями окончательной истины, которая при объективной и честной оценке должна была бы неизбежно одержать решительную победу. Таким образом, строгая и честная организация выборов как бы обеспечивала каждому защиту его подлинных интересов.
Впрочем, эти психологические факторы были подкреплены дополнительными организационными мероприятиями, которые в совокупности своей сформировали своеобразный замок, непреодолимое, на мой взгляд, препятствие любым и всяческим злоупотреблениям. Для того, чтобы исключить любые искажения, связанные с хищением бюллетеней или их дополнительным пополнением в момент подсчета голосов, чтобы предупредить вычеркивание фамилий или нарочитую порчу бюллетеней, мы организовали дело так, чтобы бюллетени из урны не высыпались на стол разом, а вынимались каждый в отдельности, и доступ к изъятию бюллетеней имел только один человек — председатель комиссии. И эти действия одного человека надежно контролировались группой визуального контроля и всеми сидящими в зале.
Процедура подсчета заключалась в следующем. Два члена Счетной комиссии подносили урну к председателю. Проверялись наличие и сохранность пломбы, после чего производилось вскрытие урны. Далее каждый бюллетень вынимался из урны отдельно, зачитывалась громко невычеркнутая из бюллетеня фамилия, и бюллетень демонстрировался группе визуального контроля, после чего передавался секретарю, которая на глазах у присутствующих опускала его в специальный ящик, на котором большими буквами была написана фамилия соответствующего кандидата. При этом группа визуального контроля и другие члены комиссии регистрировали результаты, проставляя палочки напротив фамилий кандидатов, списки которых были заготовлены заранее для каждого члена комиссии. Таким же образом вскрывалась и обсчитывалась каждая урна. Группа визуального контроля наблюдала за действиями председателя, тщательно сопоставляя его информацию с подлинным содержанием бюллетеня, а также контролировала секретаря в том смысле, чтобы бюллетень действительно попал в соответствующий ящик.
В книге представлены мысли автора, побудительным мотивом которых были политические и социальные события, имевшие место на внеочередных втором и третьем Съездах народных депутатов РСФСР.Эта вторая книга является продолжением первой «От потрясенного Кремля до…», отличаясь от нее композиционно, но не по существу. Здесь в большей степени проявляется авторская интерпретация происходящего, разумеется, не в ущерб документальным истинам. Такое построение книги позволяет шире и глубже осветить ту или иную проблему с использованием не только сегодняшних фактов, но и отдаленных во времени исторических реминисценций.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.