От плоти и крови - [152]

– Ты ее любил. Сочувствую.

– Нет, нет, не… Мы просто иногда встречались и проводили время вместе. Карли тоже была безобидной, как и Дензел. И не представляла угрозы. Петра убила ее просто из прихоти. Как и Мину. И убила бы Билла, если бы тот не ушел на ужин к сыну. Так что вместо этого она разгромила магазин. Но зачем она все это сделала? Это не имело смысла. Ей нужны были только ты, я и Тоня.

Фэллон попыталась отстраниться, но Дункан прижимал ее к себе, словно цеплялся за спасательный круг.

– Ты не заглядывал ей в душу.

– К черту недомолвки, – заявил он, выпуская ее. – Что ты имеешь в виду?

– Ты раньше встречался со злом. Встречался с тьмой и порочностью. Но никогда не видел отпрыска двух самых извращенных созданий.

– Одно крыло у Петры было белым, а другое – черным. Странные глаза и волосы. Я понял.

– Нет, ты не понял. Это было символом. В ее душе тьма, унаследованная от родителей, сплелась в нечто противоестественное. Искаженное. Неполноценное.

– Хочешь сказать, Петра сумасшедшая?

– Да, именно это я и хочу сказать.

– Что ж… – задумчиво кивнул Дункан, меряя шагами дворик. – Это похоже на правду.

– Она этого не показывает, словно бешеная лисица. И вся их семейка… Они очень терпеливые. Только подумай, выжидать столько лет, планировать, выбирать подходящее время… И они использовали собственного ребенка для… внедрения.

– Петра могла бы причинить гораздо больше вреда изнутри. Гораздо больше, чем подстроить засаду.

– Думаю, она так и поступила. Действуя исподтишка. Насылая болезни, организуя несчастные случаи. Нужно обыскать весь город, найти место, где она проводила ритуалы, и очистить его от черной магии. Так мы ослабим их. Раним. Как сделал мой родной отец в горах. Как сделала мама на том самом поле. Наверняка Петра с Аллегрой снова затаятся. Но мы будем готовы. Эрик пожертвовал жизнью ради дочери. Она этого не забудет, я точно знаю. Это проявление любви.

– Это не любовь.

– Конечно же, любовь. Такая же настоящая, как и у всех. Любовь родителя к ребенку и ребенка к родителю. Любовь между супругами. Они любили друг друга и теперь погружены в горе. Они страдают.

– Как и мы, – произнес Дункан, засовывая руки в карманы и поднимая лицо к небу. – Петре нравится убивать. Я видел это в ее глазах. Когда она… убила Дензела.

– Ей доставляет удовольствие причинять другим боль. Теперь я лучше понимаю это чувство. Потому что и сама ощутила радость, когда ударила Эрика мечом. Пусть всего на мгновение. Надеюсь никогда больше не испытать подобного.

– Я понимаю, – пробормотал Дункан. – Правда, я понимаю.

– Мы оба жаждали возмездия и позволили воцариться хаосу. Да, люди сражались, но без системы, без стратегии. Этого не повторится. В следующий раз у нас будет больше воинов, и мы будем направлять их, как настоящие лидеры. Не позволим эмоциям взять верх. – Фэллон помолчала, но наконец призналась в том, что ее беспокоило: – Я всех подвела.

– Хрень собачья!

– Подвела, – возразила она, вспоминая недавнее сражение, и рассеянно потеребила браслет на руке, в которой держала меч. – Потому что поддалась ярости. Потому что хотела убить Эрика. Это удалось, но я забыла о стратегии и тактике.

– Не до конца.

– Вначале гнев полностью ослепил меня. Ты прикрыл мою спину. Спасибо.

– Думаю, мы в расчете.

– Как твой бок? – спросила Фэллон, а получив в ответ лишь безразличное пожатие плечами, нетерпеливо скомандовала: – Подними рубашку.

– Все в порядке. Или ты просто хочешь посмотреть на меня без одежды? Раз уж я видел тебя?

– Не будь придурком, – проворчала она и прижала ладонь к коже Дункана. – Ожог до сих пор не зажил. – Фэллон принялась остужать внутренний жар. Медленно. Слой за слоем, как показывала мама. – Вот так. А Тоня…

– Боже, мне это нужно, – прошептал Дункан, хватая Фэллон за запястье, резко притягивая к себе и впиваясь в ее губы поцелуем.

Она тоже чувствовала эту потребность. Хотела и одновременно не хотела. Сомнения раздирали ее на части. Сердце колотилось так быстро и громко, что заглушало мысли, которые требовали отстраниться.

Вместо этого Фэллон запустила руку в волосы Дункана, подаваясь навстречу и приоткрывая губы, и застонала от удовольствия, когда его язык коснулся ее языка.

Дункана с головой накрыли видения. Он стоял на утесе над бурлящим морем, и порывы ветра завывали, грозя сбить его с ног, и Фэллон была рядом. Затем он оказался в невозможно зеленом лесу, где воздух был пропитан ее запахом, всегда ее, только ее. Очутился возле круга камней под кроваво-красными небесами, пока она вызывала шторм.

А потом они оба были в постели, залитой лунным светом. Фэллон лежала под Дунканом, не отводя от него глаз, серых, как грозовые облака, и двигалась, двигалась, двигалась.

Он вынырнул из затопивших его видений. Голова кружилась, вокруг все плыло.

– Ты это видела? Ты это чувствуешь?

– Не знаю. Ничего не знаю. Мне сложно думать, хотя я должна. Нам нельзя… – Глаза цвета грозовых облаков беспомощно смотрели на Дункана. – Я не умею.

– Я могу показать, но… – Он отвернулся и сделал несколько шагов от Фэллон, засовывая руки в карманы, где им было самое место. – Думаю, мне нужно пространство. И время. Лучше всего как можно дальше отсюда. Кажется, тебе нужно то же самое.