От Олимпии до Ниневии во времена Гомера - [33]
Пение и танцы не входили в искусство рапсодов, скорее они относились к быту, в котором музыка занимала немало места.
В наши дни, когда непрерывно звучит, а вернее сказать, гремит радио, мы совершенно забыли о том немаловажном обстоятельстве, что музыка некогда была приурочена к определенным событиям жизни. Концерт, например, уже означает определенное отчуждение музыки от праздника. На наши концерты приходят, чтобы слушать музыку ради музыки, а на праздниках все реже и реже звучат у нас музыка и пение. В античное время музыка не только обязательно сопровождала любой праздник, но по каждому поводу исполнялся строго определенный ее вид. Семейный праздник, пир, свадьба или погребение, праздник урожая или сбора винограда различались не только содержанием самого торжества, но также мелодиями и инструментами, на которых они исполнялись:
(Илиада, XVIII, 566 сл.)
Форминга представляла собой инструмент с выпуклым резонатором в нижней части, от которого кверху отходят как бы два плеча, стянутых поперечинами. Между резонатором и поперечинами натянуты струны. Такую формингу наряду с другими струнными инструментами мы видим на рельефе из Каратепе с изображением пира, где под звуки форминги пляшут женщина и ребенок. Сбоку еще один музыкант играет на двойной флейте. Весьма вероятно, что греки заимствовали формингу у хеттов. Во II тысячелетии до н. э., когда хетты были одной из великих держав, мы часто встречаем самые различные музыкальные инструменты (в том числе и формингу) при изображении народных увеселений. Греки из большого набора инструментов, который предоставили им хетты, предпочли всем струнным именно формингу. Что побудило их к этому, сказать трудно.
Греки отнюдь не скрывали, что, подобно многому другому, они заимствовали формингу из Киликии, но, по своему обыкновению, облекли этот факт в красивую легенду. Жуликоватый маленький бог Гермес, будучи еще младенцем, увидел черепаху и придумал, как сделать из ее панциря формингу. Позднее он продал свое открытие старшему брату Аполлону, разгневавшемуся на Гермеса за то, что тот украл у него священных коров. Но ведь этот озорной мальчишка олицетворял хеттское божество, и, стало быть, Аполлон получил формингу из Киликии. О том, что греки познакомились с формингой именно в Тарсе, мы узнаем по печатям, которые встречаются там и на острове Родос чаще всего. На одной из печатей мы видим ту же сцену, что и на цокольном камне из Каратепе, только играющий на форминге музыкант и танцующая женщина представлены здесь очень упрощенно, довольно скупыми линиями. Этот маленький рисунок повторяет содержание рельефа на ортостатах хеттского дворца в Каратепе. Маловероятно, что рельефы скопированы с рисунков, так как по упрощенному до геометрических фигур изображению на печати нельзя было воспроизвести вполне реалистический рисунок, который мы видим на рельефе. Мы знаем, что купцы из родосского Линда основали в Киликии, к западу от Тарса, город Солы; поэтому вполне можно допустить, что существовали прямые связи между этими центрами. Прототип рисунка вряд ли происходит из Каратепе. Довольно провинциальное искусство этого центра обычно пользовалось темами, возникновение которых надо искать в крупных городах — Адане или Тарсе. Нет никакого сомнения, что именно там возник много раз воспроизводившийся рельеф с изображением сидящего и играющего на форминге музыканта и танцовщицы. Длинную рубаху музыканта на всех печатях неизменно окаймляет бахрома, являющаяся характерным признаком одежды, распространенной в конце VIII в. до н. э. в хеттских государствах. На одной из тарсских печатей мы видим наряду с формингой двойную флейту. Видимо, на ней и исполняли основную мелодию, а на форминге только аккомпанировали.
Гомер упоминает о флейте и свирели только в рассказе о лагере троянцев. Предубеждение против этих инструментов укоренилось у греков, что ясно проступает в рассказе о «музыкальном» соревновании Марсия и Аполлона. Третейский судья, Мидас, который по мнению греков, принял несправедливое решение, был наказан за это ослиными ушами. Мидас — это хорошо нам известный фригиец Мита из земли мусков, который воздвиг богине Кибеле (у хеттов ее называли Купапа) знаменитый храм в Пессинунте. В мифе о том, как изобретательница флейты Афина отшвырнула ее от себя, содержится доля истины. Дело в том, что в культе Кибелы флейта бесспорно играет двусмысленную, возбуждающую роль. Девственная Афина, вероятно, отбросила флейту не столько потому, что та искажала черты ее лица (суетность вовсе не была свойственна архаическим богиням), сколько потому, что испытывала отвращение к оргиастическому воздействию этого инструмента.
Приам после смерти Гектора ругает бранными словами оставшихся в живых развращенных, как он полагает, сыновей:
