От ненависти до любви - [18]

   Любовник Ильта, Александр Алес, на свою беду решивший предпочесть покровительство Мистраля, исходил ревностью и негодованием, не в силах смириться с фактом того, что Ильт предпочитает общество Ара, а Ар в свою очередь, против которого Александр в принципе ничего не имел, демонстративно игнорирует Мистраля. И в итоге класс сияющих по умолчанию распадался на два оппозиционных лагеря, которые не враждовали, но чувствовали себя напряженно в обществе друг друга, вынужденной необходимостью занимать, чью - то сторону.

   Самое парадоксальное заключалось в том, что ни Мистраль, ни Ар, не искали себе союзников. Грандин слыл одиночкой, Ири дружил со всеми подряд, но оба, являясь личностями глубоко самодостаточными, абсолютно не нуждались в поддержке посторонних.

   Спустя годы, Грандин великолепно научиться использовать козырную карту популяризации общественного мнения, но сейчас они были мальчишками: гордыми, независимыми, считающими ниже своего достоинства усиливать собственный авторитет. Да им это просто в голову не приходило. Люди тянулись к "ним". "Они" - не тянулись ни к кому. И может быть именно поэтому, казались так удивительно притягательны.

  

   Глава 9.

   "Но если Мистраль сознательно держал дистанцию, то Ири, казалось, ставил своей самоцелью сделать всё, что бы этой дистанции, не существовало и в помине.

   Ему не приходилось прилагать для этого усилий. Всё происходило естественно, само собой и иногда совершенно по - дурацки..."

  

   Однажды Ири серьёзно переболел ангиной. Во избежание осложнений, ему запретили разговаривать, а студиозов настоятельно попросили не беспокоить юношу.

   Сидя у окна, на самой последней парте, с защитной повязкой на лице, (в преддверии экзаменов, Ар не мог пропускать учёбу), он выглядел удивительно нелепо. Что впрочем, его нисколько не смущало.

   Ири безмятежно записывал лекцию, абсолютно безразличный к чужой реакции и наблюдая за ним, Мистраль приходил к выводу, что место у окна - это подсознательная попытка оградить себя от излишнего внимания. Словно компенсация за то постоянное общение с людьми, которое ему приходилось переносить. В то время как Мистраль, не смотря на видимое нежелание контактов, постоянно находился в центре или занимал обзорные места, с таким расчётом, что бы контролировать весь класс одновременно и общаться с преподавателем.

   Правда сосед по столу, остряк Альфонсо, ехидно прибавлял, что место ледяного Грандина - это важный стратегический пункт, предназначенный держать противника в поле своего зрения и вовремя пресекать попытки чрезмерной активизации.

   Под противником подразумевался Ар. И иногда, бросая на него взгляды исподтишка, Мистраль был вынужден признать: в словах Альфонсо существует зерно правоты.

   Разглядывая врага, сидящего с марлей на лице, Мистраль испытал нечто похожее на мимолётную жалость с примесью злорадства.

   Судя по прогнозам доктора, разговаривать Ири не придётся дня два. А значит, класс сияющих ожидает как минимум два дня скуки и нормальной жизни.

   Ни тут - то было. Даже свою временную изоляцию, болван Ар, умудрился превратить в шоу.

   Одноклассники, всхлипывая, давились хохотом, когда Ири, которому на беду что - то срочно понадобилось от Альфонсо, пытался объясняться с товарищем жестами, не сообразив чиркнуть записку. Альф расцвёл, и началось.

   Не привлекать к себе внимание, Ири, похоже, попросту не умел.

   Через пять минут, он добился замечания. Преподаватель настоятельно попросил студиоза замолчать, что вызвало новую волну смеха. Казалось Ару не миновать гнева...

   Но чёрт подери, даже Мистраль не мог не согласиться, что этот обаятельный идиот, похоже делает это не специально. И когда Блезир ледяным тоном, приказал прекратить болтовню, недоумённый Ири выглядел таким искренне растерянным, что через минуту смеялись все, включая самого Мистраля, с трудом сумевшего ограничиться одной пренебрежительно высокомерной улыбкой. Сохранять невозмутимость, рядом с Ири, временами оказывалось непосильной задачей.

   Потому что, Ири Ар был невозможен и заразен, как Ири Ар.

   И Грандин начинал ощущать, что несмотря на внутреннее сопротивление, постепенно его тоже затрагивают перемены. Словно невидимая солнечная бацилла витала в воздухе, никого не оставляя равнодушным, вытаскивая всех, самых стойких и консервативных из коробки внутреннего пыльного панциря скованности и застарелых предубеждений.

   Например, поддавшись на уговоры нескольких одноклассников, Мистраль позволил себе сходить в таверну, на празднование дня рождения Альфонсо.

   Вещь неслыханная для него, но ...Мистраль не был бы Мистралем, если бы не обладал способностью наступать на горло собственной песне.

   Андреас Реам, один из его поклонников - светловолосый услужливый юноша, больше полу часа уговаривал Грандина пойти, и изначально Мистраль собирался отказать, не считая возможным, тратить своё драгоценное время на развлечения подобного уровня. Но в итоге увидев в окно, вприпрыжку несущегося за ворота академии Ири, неожиданно, подумал о том, что пытаясь опротестовывать существование этого чудовища, сам себя загоняет в ловушку. И собственное затворничество, ничто иное как принципиальность, в желании доказать оппоненту противоположную позицию. В то время как Ири Ару, похоже, нет до него абсолютно никакого дела. Он просто не думает о Грандине, не замечает, и даже не подозревает, что один вид этого беззаботного смеющегося лица, причиняет Мистралю непонятную сердечную муку, вызывая желание избить Ара. Избить до полусмерти. За то, что так легко и почти играючи, Ири выбивает Грандина с собственной орбиты внутреннего душевного равновесия.