От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - [22]

В отличие от англичан, и администрации, и простым жителям Канады и Акадии удалось наладить достаточно эффективные и разносторонние связи со множеством индейских племен, среди которых были и такие, которые проживали на значительном расстоянии от французских поселений. Идейной основой политики по отношению к аборигенам стала мысль о возможности «офранцуживания» индейцев, впервые выдвинутая еще в 1627 г. и в дальнейшем получившая значительное распространение и развитие (ее сторонниками в частности были Ришелье и Кольбер).

Конечно, в первую очередь такая ситуация была связана с тем, что аборигены были необходимы французам. Индейцы-охотники являлись важнейшим звеном в системе пушного промысла, на котором в значительной степени базировалась экономика Новой Франции. Кроме того, союз с индейцами помогал обеспечивать безопасность обширных, но малонаселенных владений Парижа и в то же время позволял французам развивать экспансию в глубь континента (что, по понятным причинам, было в определенной степени выгодно и аборигенам).

Укреплению контактов французов с индейцами способствовала также деятельность католических миссионеров, которая была чрезвычайно активной и в целом довольно успешной, хотя и не лишенной противоречий. Несомненно, ее эффект заметно усиливало отсутствие такой деятельности у англичан (даже среди их союзников ирокезов долгое время находились французские священнослужители).

Наконец, еще одним важным моментом, способствовавшим франко-индейскому сближению, являлось наличие отчетливо выраженной взаимной комплиментарности этих этнических коллективов. Именно она лежала в основе поражавшей современников способности французов устанавливать контакт с самыми «дикими» племенами, говорившими на различных языках и часто враждовавших друг с другом. Связи французов с индейцами были столь прочны, что их не могло существенно поколебать даже то обстоятельство, что английские торговцы и скупщики пушнины предлагали аборигенам более дешевые товары. Бывали случаи, когда то или иное племя, воюя с англичанами на стороне французов, продолжало поддерживать контакты с английскими торговцами (впрочем, как отмечают современные исследователи, французские товары были более качественными и доставлялись непосредственно в индейские селения[202]).

Между двумя империями и их создателями, безусловно, имелось множество других различий. В последнее время специалисты указывают на разницу в психологии англичан и французов, проявившуюся в их подходах к колониальной экспансии. Как отметил Э. Таймит, если первые, подобно финикийцам, думали только о выгоде, то вторые, как древние греки, были воодушевлены «страстью к исследованиям», которая толкала их все дальше в глубь континента.[203]

При самом беглом взгляде на английскую и французскую экспансию в Северной Америке бросается в глаза то обстоятельство, что в то время, как первая была вызвана к жизни объективными социально-экономическими причинами, вторая представляла собой в значительной степени политическую и идеологическую акцию, обусловившую ее эфемерный или, по крайней мере, «неэкономический» характер (пушная торговля не очень интересовала французских королей). Не случайно отец франко-канадской национальной историографии Ф.-К. Гарно заметил: «Вот различие между двумя колониями: в то время как в Новой Англии строили торговые суда — мы [французы. — Ю. А.] возводили монастыри».[204]

Действительно, Английская Америка и Новая Франция представляли собой явления различной природы, что объясняется не только географическими, демографическими и психологическими причинами. Ни в коем случае не следует забывать, что первая была порождением не только английского государства, но и английского общества, переживавшего мучительный процесс становления и развития нового общественного строя, а кроме того, общества, часть которого (особенно после Славной революции) уже оказывала определенное влияние на принятие политических решений в своей стране. Это была колониальная империя раннекапиталистической страны. Мы не случайно выделили оба этих слова, так как возникновение этой империи было связано, во-первых, с зарождением и развитием в Англии новых капиталистических/рыночных отношений, во-вторых, не только и даже не столько с государством, сколько со всем английским обществом (или, по крайней мере, с его значительной частью), в то время уже имевшим возможность воздействовать на принятие политических решений.

Вторая колониальная империя была в большей степени детищем абсолютистского государства. Здесь также выделены два слова, поскольку создание колониальной империи Парижа, во-первых, произошло в рамках тогда еще блестящего, но все же Старого Порядка, т. е. феодального строя; во-вторых, основная масса французского общества относилась к освоению Северной Америки в целом достаточно равнодушно (в отличие, например, от колонизации Нового Света Испанией, которая, хотя и являлась феодальной колонизацией, но была не только государственным политическим предприятием); а в-третьих, действительно заинтересованные в развитии колониальной экспансии группы в условиях абсолютизма практически не имели возможности влиять на государственную политику.