От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор - [36]
Органическая жизнь также начала пробуждаться рано: 7 февраля на грязи замечены первые мухи; пауки показались даже несколькими днями раньше; с 8-го числа начался прилёт птиц; первые же пролётные птицы замечены 3 февраля. Вода в Тариме была невысока, но в самых последних числах февраля начала прибывать. Температура этой воды прибавлялась понемногу, иногда задерживаясь холодами; максимум тепла таримской воды был +2°,7. С первыми днями марта, лишь только вскрылись озёра, как все пернатые гости Лоб-нора сразу отхлынули на север. В два-три дня наполовину уменьшилось прежнее обилие уток. По целым ночам слышен был шум улетавших стад. Днём они отправлялись в путь лишь изредка, но ночью спешили без оглядки. К 10-му или 12 марта валовой пролёт уже окончился. Как быстро прилетели птицы на Лоб-нор, так же быстро и покинули его. Снова опустело озеро, по крайней мере, сравнительно с массой жильцов, пребывавших здесь в феврале. Зато оставшиеся для гнездования птицы начали больше жить жизнью весенней. Чаще слышались голоса уток и гусей, крик чаек, гуканье выпи и писк лысух; в тростниках по вечерам раздавалось звонкое трещание водяного коростеля [пастушки] — Rallus aquaticus, — но и только; других певунов в болотах Лоб-нора не имеется.
Прилёт новых птиц в течение всего марта был вообще бедный как по числу видов, так и по количеству экземпляров. В первой половине описываемого месяца появились: Grus cinerea [серый журавль], Lanius isabellinus [пустынный жулан], Buteo vulgaris [канюк], Pelicanus crispus? [серый пеликан], Anas querquedula [чирок-трескунок], Saxicola leucomela [каменка-плешанка], Mergus merganser [большой крохаль], Podiceps minor [малая пеганка], Aegialites cantianus [морской зуёк]; во второй половине марта пролетали: Sturnus unicolor? [скворец], Cypselus murarius [стриж], Silvia curruca? [славка-завирушка], Numenius arquatus [большой кроншнеп], Milvus ater [чёрный коршун], Saxicola atrogularis [пустынная каменка], Hirundo rustica [касатка], Ciconia nigra [чёрный аист], Cyanecula coerulecula [варакушка], Hypsibates himantopus [ходулочник].
Растительная жизнь, несмотря на прибывавшее тепло, всё еще дремала, как и зимой. Только в самых последних числах марта начали кое-где показываться зелёные ростки тростника, да на тогруке потемнели и надулись цветовые почки. Причиной такого позднего пробуждения растительности была страшная сухость воздуха и периодические холода, наступавшие не только по ночам, но и днём во время сильных ветров. Последние дули попрежнему все от северо-востока и гораздо чаще, нежели в феврале, превращались в бури, поднимавшие в воздух тучи пыли. Эта пыль толстым слоем садилась на тростник и кустарники, в зарослях которых нельзя было шагу ступить без того, чтобы не залепило глаза. Атмосфера была постоянно наполнена той же пылью, сквозь которую солнце светило, как сквозь дым. Совершенно ясного дня мы не видали ни одного в течение всего марта и первых двух третей апреля. Утренние и вечерние сумерки обыкновенно длились гораздо долее, чем бы им следовало; воздух же был постоянно густой и тяжёлый для дыхания.
21 марта. Сегодня окончил всё, что нужно было написать о Лоб-норе, его жителях, пролёте птиц и пр.[100]. Легко стало на сердце. Всё виденное и испытанное сдано в архив — не забудется. Трудна работа писания во время путешествия, но она безусловно необходима; впоследствии уже бледно явится то, что теперь так еще живо в воображении.
Окончательно собрались в дорогу. Завтра идём в Курлю и оттуда в Кульджу. Теперь пролёт водяных птиц окончился, начинают лететь пташки; следовательно, всё новое и интересное можно будет встретить лишь в лесистой долине Тарима. Два сундука больших брошены, дробь и патроны значительно поуменьшены стрельбою, юрта брошена, но всё-таки у нас теперь 11 вьючных верблюдов. Из них двое под шкурами зверей, один под ящиком с птицами, да полвьюка занимают черепа. Из 24 верблюдов, с которыми мы вышли из Курли, теперь осталось лишь 11, остальные передохли, да одна самка родила, — следовательно, не годилась в дорогу. Из кульджинских (24) осталось только 5, да и те едва ли дойдут до Курли. Там будем не ближе как через месяц, пойдём тихо[101].
Несмотря на то, что наши кульджинские верблюды провели три месяца на хорошем корме и отдыхе, почти ни один из них не поправился. До того попортили их переправы через Или и Текес, сырость на Кунгесе и горные дороги.
Странно! До Кульджи ещё тысячу вёрст, но раз мы повернули в ту сторону, всё пройденное прежде, даже далёкая Кульджа, вдруг стала как бы ближе наполовину. Так было и в прошлом путешествии.
Конец марта и первые дни трети апреля были проведены нами в долине нижнего Тарима, по пути от Лоб-нора к Тянь-шаню. В этой достаточно лесистой местности, на которую мы возлагали большие надежды, оказалось также слишком мало весенней жизни. Несмотря на постоянные и сильные жары, доходившие в апреле до +34°,5 в тени, только в половине названного месяца на деревьях тогрука и на джиде развернулись листья, да и то не вполне. Остальные кустарники, равно как и тростник по болотам, отливали тем же желтоватым цветом, как и зимой. Не видно было ни одного цветка, ни одной бабочки, взамен которых на болотах роились тучи мошек и комаров, а на сухих местах ползали скорпионы и тарантулы. Здесь не встречалось ни ящерицы, ни насекомого, словом, ни одного живого существа. Только частые вихри крутили раскалённую пыль и словно демоны бегали перед глазами путника.
В издание вошли две книги Н.М.Пржевальского "Путешествие в Уссурийском крае" и "Монголия и страна тангутов". Эти сочинения сделали Пржевальского известнейшим исследователем Азии, человеком, про которого вице-президент Русского географического общества П.П.Семенов-Тян-Шанский сказал: "Лавры его венка суть вместе с тем лучшие лавры почти полувековой деятельности нашего общества".
Путешествие в Уссурийском крае было началом исследовательской деятельности Пржевальского. В первой главе описания четвёртого путешествия в Центральную Азию он писал: «Путешественнику-новичку необходимо сперва испробовать свои силы на небольшой и не особенно трудной экспедиции, какой для меня было путешествие в Уссурийском крае в 1867, 68 и 69 гг., дабы приобресть некоторую опытность и по¬том уже пускаться в более крупное предприятие». Уссурийское путешествие, по словам Пржевальского, явилось для него «первой пробой сил», но и одного этого путешествия было достаточно, чтобы имя Пржевальского осталось в истории науки. «Путешествие в Уссурийском крае» печатается по авторскому изданию 1870 года.
Николай Михайлович Пржевальский (1839—1888) сказал однажды: «Жизнь прекрасна потому, что можно путешествовать».Азартный охотник – он страстно любил природу. Военный – неутомимо трудился на благо мирной науки. Поместный барин, генерал-майор – умер на краю ойкумены, на берегу озера Иссык-Куль.Знаменитый русский путешественник исходил пешком и на верблюдах всю Центральную Азию – от русского Дальнего Востока, через Ургу (Улан-Батор), Бей-цзин (Пекин) и пустыню Гоби – до окрестностей священной столицы ламаизма Лхасы.
В издании представлены обработанные М.А.Лялиной подлинные сочинения российского путешественника и натуралиста Н.М.Пржевальского.Издание предваряется вступительными статьями проф. Э.Ю.Петри, содержит 5 глав: Путешествие по Уссурийскому краю Монголия и страна тангутов Из Зайсана через Хами в Тибет на верховья Желтой реки От Кяхты на истоки Желтой реки; исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима.
«В истории науки есть личности, идеи и труды которых являются целой эпохой». Так написал о Н. М. Пржевальском Э. М. Мурзаев – выдающийся географ и исследователь Азии. Генерал-майор, действительный и почетный член большинства европейских академий, великий путешественник и исследователь, отважный человек, суровый военачальник, бесстрашный разведчик, талантливый писатель – Н. М. Пржевальский посвятил свою жизнь исследованиям Центральной Азии – «белого пятна» на картах середины XIX в. Книги Пржевальского о его путешествиях по праву считают лучшими образцами научно-познавательной географической литературы.
Избранные страницы дневников выдающегося русского путешественника Н.М.Пржевальского - увлекательный рассказ об экспедициях в Уссурийский край, Монголию, Китай, пустыню Гоби и на Тибет. Заповедная уссурийская тайга, голые монгольские степи, диковинные ландшафты Китая, опасные горные тропы ламаистского Тибета, иссушающая жара пустынь Гоби и Такла-Макан - все это он прошел, и не раз, чтобы крепче связать с Россией ее собственные дальневосточные окраины. Благодаря его неутомимым усилиям Монголия, Китай и Тибет стали ближе России.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.