От края до края. Шаг первый. - [46]

Меня не беспокоили, казалось, что и вовсе не замечали. Вскоре притворяться больше не было сил, и я сел, превозмогая тошноту. Только сейчас я почувствовал насколько слаб, почувствовал боль в каждой клетке своего тела. Несколько мгновений комната кружилась в бешеном ритме, мешая сфокусироваться.

Когда же четкость зрения вернулась, я увидел двух мужчин, разделивших со мной незавидную участь пленника. Вида они были самого обыкновенного, только странные одежды выдавали в них людей не из моего мира, да все тот же незнакомый язык, на котором со мной пытались заговорить. Сокамерники были настроены доброжелательно, я бы даже сказал, сочувствующе, словно знали нечто такое, чего не стоило знать мне.

Дни сменяли друг друга, не отличаясь между собой. Кое-как я научился общаться с мужчинами, конструктивной беседы, разумеется, не вышло, но необходимый минимум я вполне успешно восполнял жестами и мимикой.

Раны мои постепенно заживали, благо кормили в темнице отлично, но вот в моральном плане все было куда сложнее. Все чаще я ловил себя на мысли, что разговариваю с несуществующими собеседниками, с теми, кто остался в том моем прошлом. Поначалу меня это пугало до дрожи, как и моих товарищей по несчастью, но постепенно я свыкся с мыслью, что схожу с ума.

Спустя много дней у меня появился постоянный собеседник, им стал щуплый чумазый паренек в ободранных лохмотьях. Мы подолгу беседовали, говорили обо всем, что беспокоило меня. Интересно было то, что у Глюка — так я его назвал — со временем начало появляться собственное мнение, зачастую отличное от моего. Поначалу этот факт вгонял меня в ступор, но позже я махнул рукой на все странности, решив, что самостоятельно бороться с быстро прогрессирующей шизофренией я не в силах.

Золотой Дракон

— Что прикажете делать с иномирянином? — Норриэль раздражал меня невероятно.

Знатный род советника не позволял отправить наглеца на Нижние Уровни, но и терпеть его подчеркнутую брезгливость не было никакой возможности. Несколько минут назад он докладывал о волнениях, вызванных недавно принятым законом о невмешательстве в войну между двумя человеческими провинциями. Поддержание нейтралитета было наилучшим решением, но так считали далеко не все.

— Ваше Величество, — напомнил о своем существовании старший советник.

Пресветлая Инола, как же он меня раздражает! Надутый индюк спит и видит как бы сместить меня с давно насиженного трона, но не тут-то было… Знает ведь лис, что бывает с теми, кто рискует посягать на власть Золотого Дракона, знает и не может простить собственную беспомощность.

— Привести, — отдал приказ я, мечтая лишь о том, что бы Норриэль убрался с глаз моих, иначе я рискую потерять остатки самообладания.

За те несколько тысяч лет, что я управляю эльфийским народом, я научился держать в узде собственные чувства, но природная эмпатия делала эту задачу порой невыполнимой, и тогда необходимо было удалить внешний раздражитель, дабы избежать неконтролируемого выброса силы. В большинстве случаев проблема решалась жестко, но действенно, но бывали и такие моменты, как этот, когда отдельный индивид не мог быть ликвидирован по ряду причин.

— Привести немедленно, — чувствуя, что закипаю, уточнил я.

Не думал, что невинная просьба Темного Принца окажется столь обременительной. Когда Тирренел сообщил о своей «прогулке» в параллельный мир, я не имел ничего против, тем более, что подобные вылазки были делом частым и для мага его уровня совершено безопасным. Но в этот раз сын преподнес сюрприз в виде человека из того, другого мира, и что теперь с ним делать я решительно не представляю. Отправить смертного обратно не представлялось возможным, ибо Принц не мог с уверенностью назвать вектор, способный закинуть помеху обратно в родные пенаты, но и оставлять его в Лесу также не хотелось, хотя…

Макс

Меня вели запутанной чредой коридоров, лестниц и разветвлений. Двое «остроухих» неожиданно ворвались в камеру, и, подхватив под белы рученьки, поволокли меня к выходу. Лишь спустя какое-то время я смог сориентироваться и идти самостоятельно. Глюк шел неподалеку, весьма красноречиво комментируя подобное поведение конвоиров. Я понятия не имел, куда меня вели, но то, что сейчас решиться моя дальнейшая судьба, сомнений не вызывало.

Странно, что страха во мне не было, скорее, облегчение завладело моим сознанием. Что бы сейчас ни произошло, это все же лучше неопределенности. «Остроухие» молчали, даже не глядя на меня, но чувствовалось, что они спешат. Что ж, ничего не имею против, так даже лучше. Чем скорее все закончится, тем скорее я обрету покой, возможно, и умственное состояние придет в норму.

— И не мечтай, — хохотнул Глюк, задорно сверкая огромными глазищами. — Мы с тобой теперь надолго повязаны.

Не знаю, что он имел в виду, но спорить с галлюцинацией не было желания, да и конвоиры могли меня неправильно понять.

Длительный переход закончился неожиданно, после очередного поворота взору моему открылась удивительная картина: огромные двустворчатые двери из темного дерева. Замысловатый узор створок, казалось жил своей жизнью, медленно перетекая из одного состояния в другое.