От имени государства - [36]

— С тех пор, как он учился в Кембридже.

— Сколько гостей пришло на прием?

— Двенадцать, в том числе две женщины; они первые заняли спальни.

— Развращенность этих шлюх не знает границ! — проворчал Малик, с отвращением рассматривая компрометирующие фотографии. — И мало кто из неверных способен потягаться в порочности с западными дипломатами!

Малик не понаслышке знал, о чем говорил. В девяностых годах его отца назначили третьим секретарем турецкого консульства; он отвечал за налаживание торговых связей. Отец перевез жену и детей из уютного дома в Анкаре. Им выделили служебную квартиру на улице Мейда-Вейл в северо-западной части Лондона. Молодой Малик поступил в Лондонскую школу экономики, где получил степень бакалавра по специальности «международная экономика». В юности он был маленьким и тщедушным, с едва заметными подростковыми усиками, зато вдумчивым, чем выгодно отличался от большинства своих однокурсников.

До тех пор Малик ни разу не выезжал за пределы Турции. Шумные и развязные жители британской столицы сильно смущали его. Они сбили его с толку. Его до глубины души оскорбляли пьянство, наркомания и беспорядочные половые связи, нескромность женщин и наглость мужчин. Когда он смотрел телевизор, ему казалось, что все британское общество погрязло в пороке. Иногда по протоколу им со старшей сестрой приходилось бывать на приемах; там он с глубокой грустью осознал, что излишества Запада соблазнили даже его родителей.

В 1997 году, учась на последнем курсе, Малик стал лучшим студентом. Из служебной квартиры отца он переехал в студенческое общежитие в районе Херн-Хилл. Ему выделили самую маленькую комнату на верхнем этаже обветшалого купеческого дома викторианской эпохи, в котором, кроме него, жили три студентки и пять студентов ЛШЭ, в том числе Димитрий, третьекурсник с отделения экономики труда.

В середине нового семестра Димитрий повел его на студенческую вечеринку в Брикстоне, где все пили и курили марихуану. Студенты из его общежития фотографировали своих друзей, которые совокуплялись прямо на полу, часто по трое. Иногда сексом занимались мужчины с мужчинами. Малик пошел искать Димитрия, он хотел сказать, что уходит домой. Своего соотечественника он нашел в одной из спален; тот занимался сексом с англичанкой.

Позже, ночью, один студент-англичанин, едва ли не самый разнузданный, упал с балкона третьего этажа и разбился насмерть. Все страшно перепугались; девушки рыдали. И лишь Абдул Малик тихо радовался в глубине души. Есть все-таки справедливость на свете! За час до того, как упасть с балкона, погибший целовался с другим мужчиной. Малик решил, что таким образом Аллах наказал студента за его грехи.

Вернувшись в свою уединенную комнату в верхнем этаже, он взял Коран, книга раскрылась на истории грехопадения Адама. Тогда-то на него и снизошло озарение. Несчастный случай с однокурсником был зна́ком свыше. Аллах обратился к нему через современную аллегорию греховности человека! С той ночи Малик совершенно отдалился от студенческой жизни и замкнулся в своих мыслях. Он изучал Коран и регулярно молился. Соседей раздражали его застенчивость, которую они неверно приписывали его отчужденности, и успехи в учебе, из-за которых его считали зубрилой. В насмешку над его турецким происхождением его прозвали «Шиш-кебаб». Особенно безжалостно Малика преследовал его соотечественник, которому следовало, казалось бы, его защищать. Хотя Стамбул и называли шикарным городом, честолюбивые юноши стремились преодолеть культурные границы и уехать на Запад.

Однажды ночью Малик сидел у себя в комнате и читал Коран, как вдруг соседи по дому стали швырять камни в его окно. Всмотревшись в щель между занавесками, он увидел, что они, пьяные, столпились на тротуаре и что-то кричат, обращаясь к нему. У всех была с собой еда из закусочных; девушки пустили по кругу бутылку водки. Малик выключил свет, но соседи вломились в дом и стали подниматься по узкой лестнице.

Он лег в постель и укрылся одеялом. Соседи выбили дверь и ворвались в его комнату. Они подняли невероятный шум. Его самый лютый враг, третьекурсник-физик с первого этажа, и Димитрий сорвали с него одеяло и навалились на него, прижимая к кровати. Малик кричал и вырывался, но кто-то снял с него трусы. Его гениталии полили соусом чили. Одна девица схватила его член и принялась мастурбировать, а остальные вопили во всю глотку: «Шиш-кебаб! Шиш-кебаб!» У него возникла эрекция, и он мучился от стыда. Другая девица полила его член водкой и взяла его в рот, но от смеси водки и чили ее вырвало. Малик в отчаянии закрыл лицо руками. Димитрий стал вытирать рвоту, чили и сперму Кораном. Таким был первый сексуальный опыт Малика.

На следующий день Димитрий смотрел на него злобно и презрительно, хотя студенты-англичане пытались обратить все в шутку. Малик еще больше замкнулся в себе. И все же после второго курса Малику рекомендовали поступить в докторантуру и писать диссертацию по эконометрике. К тому времени друзей у него почти не осталось, зато он стал настоящим знатоком Корана. Потом он познакомился с молодой турчанкой с химического факультета. Она изучала химическое машиностроение. Ее звали Джамайма; она была единственной из всех его знакомых студенток-турчанок, которая носила хиджаб и одевалась скромно — в джинсы и темные блузки, закрывающие плечи и грудь. Они вместе гуляли по Эджвер-Роуд и покупали исламскую литературу; заходили и в рестораны на Уоррен-стрит. Джамайма познакомила его с основными принципами ваххабизма и облекла в слова его самые сокровенные мысли об упадничестве Запада.