От Гомера до Данте - [22]
Откуда произошло само слово трагедия
Аристотель говорит о происхождении трагедии «от запевал дифирамба». Дифирамб действительно был хоровой песнью в честь Диониса. Трагедия произошла, следовательно, из поочередного пения запевал и хора: запевала постепенно становится актёром, а хор был самой основой трагедии. Тот же Аристотель говорит о происхождении трагедии из сатировской игры. Сатиры – это человекообразные демоны с сильно выраженными козловидными элементами. Козёл, как и бык, имел ближайшее отношение к культу Диониса. Часто Дионис представлялся в виде козла и в жертву ему приносился козёл. Само слово трагедия буквально означало «пение козлов» (tragos – козёл, ode – песнь).
Структура трагедии
Трагедия начиналась с пролога, под которым надо понимать начало трагедии до первого вступления хора. Первое вступление хора – это парод (по гречески это и значит «вступление», «проход»). После парода в трагедии чередовались так называемые эписодии (это были диалогические части) и стасимы (стоячие песни хора, т. е. когда хор находился в неподвижном состоянии). Заканчивалась трагедия эксодом, исходом, или заключительной песнью хора. Первоначально спектакль представлял собой песни и танцы в исполнении хора. Позднее в действие был введён актер, который вёл диалог с предводителем хора корифеем. Считается, что первым автором, который использовал актёра в 534 г. до н. э. был Феспид из Иракии. Затем появились второй и третий актёры, они играли по нескольку ролей. Постепенно диалог между актёрами стал наиболее важной частью драмы, а хор только комментировал события.
Трагедия до Эсхила
Ни одной трагедии, существовавшей до Эсхила, не сохранилось. По свидетельству Аристотеля, драма зародилась на Пелопоннесе среди дорийского населения. Однако своё развитие получила только в Аттике. Нам известно имя первого трагика и дата первой постановки трагедии. Это был Феспид, а премьера состоялась в 534 г. до н. э. Современником Эсхила был ещё и некто Фриних. Упоминается также имя Пратин. Однако всех затмил Эсхил. Он написал 70 трагедий и 20 сатировских драм. До нас дошло только 7 трагедий и более 400 фрагментов.
Эсхил
Эсхил жил в Греции во второй половине V века до н. э. Греция, прошедшая через разложение общинно-родового строя, создавала вместо родовых авторитетов государство. Это была эпоха греко-персидских войн. Эти события нашли своё отражение в книге историка Геродота. В своей «Истории» он описал не только начало войны, но и её кульминацию – битву при Саламине. В этой битве участвовал и сам Эсхил. В своей трагедии «Персы» драматург оставил очень важное эмоциональное впечатление непосредственного очевидца событий. Этот опыт большого исторического события, чьи последствия сказались на всей истории Западной Европы, не мог не повлиять на творчество великого поэта Греции. Национальный подъём, дух единения всех греческих полисов перед лицом катастрофы, свидетельство необычайных подвигов и побед над превосходящими силами врага – всё это так или иначе нашло своё отражение в монументальном эпическом стиле его трагедий. Надо сказать, что трагедии Эсхила ещё не до конца избавились от гомеровского патетического эпического стиля. Если у Гомера основой его поэм явилась Троянская война, определившая всю жизнь Древней Эллады в эпоху бронзового века, то у Эсхила – это опыт победы разрозненных городов-государств над могущественной империей персов.
Необходимо также отметить, что Эсхил писал связные трилогии, посвященные либо одному сюжету, либо разным, но так или иначе связанным между собой. Завершалась каждая такая трилогия сатировской драмой, то есть драмой с участием сатиров, трактовавшей миф в весёлой форме. Стремление к связным трилогиям говорит нам о так называемом «эпическом дыхании» Эсхила. Об этом же самом говорит и тема проклятия рода. Род, таким образом, ставится выше человеческой свободы. Это наиболее ярко проявится в его трилогии «Орестея». У Софокла, заметим, также будет присутствовать тема родового проклятия («Эдип-царь»), но трактоваться эта тема уже будет вне высших авторитетов олимпийских богов. Эдип самолично будет нести ответственность за все свои деяния. Его излишние вспыльчивость и нетерпимость будут словно подливать масла в огонь. Он сам будет ускорять и даже усугублять своё проклятие. Не случайно греки скажут: «характер – это судьба». В отличие от Софокла, Эсхил будет создавать свои характеры по законам эпической монументальности. Чаще всего, они будут лишены ярких личностных характеристик. Иными словами, у них не будет никаких признаков темперамента, в котором и могла бы проявиться их неповторимая индивидуальность, как это мы видим в невоздержанности хромого Эдипа. Хромота этого героя, как сказали бы современные психологи, и является причиной его невоздержанности – это те самые комплексы, которые и делают людей, по Л.Н. Толстому «застенчиво-агрессивными».
«Персы»
В своей трагедии «Персы» драматург отразил важнейшее событие: победу при острове Саламин, описанную ещё первым историком западной цивилизации Геродотом, творчество которого с определёнными допусками тоже можно было бы отнести к античной литературе. Трагедия эта датирована 472 годом до н. э. Она входила в тетралогию, включавшую также утраченные трагедии «Финей» и «Главк», а пьеса «Прометей-огневозжигатель» была сатирической драмой. Эти произведения не были объединены общим сюжетом, что для Эсхила было редким случаем. Трагедия изображает состояние Персии после поражения Ксеркса в битве при Саламине, в которой участвовал и сам Эсхил.
Главная черта литературно-художественного процесса – постоянное взаимодействие разных направлений мировой культуры и влияние их друг на друга. Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Что общего у Достоевского, Шиллера и Канта? На эти и другие вопросы отвечает легендарный преподаватель – профессор Евгений Жаринов. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг.
Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства. О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре Возрождения? Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете, прочитав книгу профессора Евгения Жаринова, посвященную истории культуры и литературы, а также тонкостям создания всемирно известных шедевров.
У каждой эпохи есть и обратная, неприглядная сторона. Просвещение закончилось кровавой диктатурой якобинцев и взбесившейся гильотиной. Эротомания превратилась в достоинство и знаменитые эротоманы, такие, как Казанова, пользовались всеевропейской славой. Немодно было рожать детей, и их отправляли в сиротские приюты, где позволяли спокойно умереть. Жан-Жак Руссо всех своих законных детей отправлял в приют, но при этом написал роман «Эмиль», который поднимает важные проблемы свободного, гармоничного воспитания человека в эпоху века Разума.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».