От экватора до полюса - [20]

Улица Мухаммеда Али Джинны — главная транспортная артерия города, где чувствуется его дыхание. Два мощных потока машин движутся навстречу друг другу. Их стремительное движение останавливается красным светом светофора на перекрёстках, на каждом из которых нищие калеки смело вступают на проезжую территорию, отданную им на несколько мгновений, чтобы успеть из кое-где открытых окон автомобилей получить несколько бумажных рупий или звенящих монет. Они точно знают своё время, и, когда поток, напружинясь ожиданием, наконец, рвётся опять вперёд, костыли и деревяшки успевают выбросить их обладателей на безопасную зону центра или тротуара.

В местах, где машины разворачиваются, меняя направление движения, царствуют мальчишки. Это их район боевых действий. Они не канючат и не причитают. Напротив — их действия веселы и требуют большой энергии. Подростки разного возраста отходят по центральной части подальше от разворота и садятся на парапет в ожидании приближающейся от перекрёстка ревущей колонны легковых автомобилей. Как только у крайней шеренги загорается сигнал поворота, мальчишки вскакивают и начинают бежать во всю мочь рядом с сузукой, крессидой, фордом, но, вскоре отстают, а эстафету принимают их напарники, которым удаётся сопроводить машину до самого разрыва парапета, разделяющего левую сторону дороги от правой.

Тут транспорт, как правило, замирает в надежде дождаться удобного момента, когда можно будет выскочить на другую сторону шоссе и отправиться в обратном направлении. Тогда-то и происходят основные переговоры уличных детей с удобно устроившимися в салонах пассажирами и водителями, когда запыхавшаяся от гонки преследованием ребятня, ни мало не смущаясь, просовывают свои тела чуть не на полкорпуса в окна автомобилей, уговаривая сидящих дать им несколько рупий, и, получив или не получив желаемое, одинаково весело усаживаются на задок машины, как если бы она была их собственной, прокатываются метр-два, соскакивают, одобрительно шлёпая по лакированной поверхности корпуса, и мчатся назад на исходную позицию, чтобы вновь испытать удовольствие от гонки за следующим авто.

На дороге образовался затор. Кому-то из водителей не терпелось, и он во время разворота выехал на встречную полосу под прямым углом перед мчащимся прямо на него транспортом. Скрип тормозов, резкие отвороты, застопорились одни машины, за ними следующие, падают от резкой остановки мотоциклы, громко сигналят набитые пассажирами автобусы, заливаются переливчатыми сигналами такси, дорожная пробка уплотняется. Только пешеходы да велосипедисты, пользуясь случаем, спокойно протискиваются между обычно скоростным, а сейчас беспомощным транспортом, и идут по своим делам.

Пробка как пробка. Появляется полиция, и затор скоро рассасывается, и тогда появившимся на тротуаре женщинам в чёрных и голубых паранджах приходится опять смотреть на огни светофора, чтобы получить зелёное добро на их переход через улицу.

Обогнув застеклённое здание представительства «Аэрофлота», в которое кто-то из террористов однажды бросил бомбу, по счастью никого не убив, обогнав несколько медленных повозок, запряженных низкорослыми мулами, промчавшись мимо мрачных полицейских и одногорбых верблюдов, вечно жующих оттопыренными губами, ваша машина оказывается на открытом шоссе, обставленным по сторонам шикарными виллами богатых бизнесменов и торговыми лавочками, которые иногда представляют из себя всего на всего четыре шеста с натянутым поверх плотным холстом, укрывающим от солнца и дождя.

Сильный неприятный запах проникает в ноздри — это автобус въехал на мост через мелкую речушку, возле которой нечто вроде свалки мусора и гниющей падали. Там полно бродячих собак, да слетаются большие грифы с тонкими шеями и хищными кривыми клювами. Но это не то место, где парсы по своему обычаю сбрасывают с высокой башни тела умерших соплеменников на съедение грифам да шакалам. На окраине Карачи есть такое место, но оно расположено на противоположной стороне города.

Двадцать семь километров пути и слева показался древний мусульманский могильник Чоканди, куда временами возят туристов. Здесь немало захоронений периода с тринадцатого по шестнадцатое столетие по одним источникам и с шестнадцатого по восемнадцатое — по другим. Здесь можно увидеть любопытные, сложенные из каменных плит, могилы со странными гравировками бус, колец и других украшений, указывающих на то, что здесь похоронена женщина, или фигуры коней и всадников — на мужских захоронениях.

А если проехать ещё тридцать семь километров, то можно было бы посетить совершенно уникальное историческое место Банбхор и увидеть археологические раскопки древнего порта Дайбул, существовавшего в первом веке до нашей эры, и захваченного молодым мусульманским генералом Мухаммадом бин Касимом в 712 году нашей эры. В том же году здесь была возведена первая на азиатском континенте мусульманская мечеть, построенная по подобию мечети древнего города Куфа, служившего резиденцией мусульманских халифов до появления Багдада. От мечети Банбхора сохранился только фундамент, от бывшего портового города чуть больше, но раскопки лишь начаты. На их проведение у Пакистана нет денег. Зато местные жители, выполняющие иногда роль добровольных археологов, могут предложить вам, как туристу, за небольшую плату какой-нибудь древний перстень или другую безделушку, будто бы найденные как раз в том месте, где вы находитесь в момент осмотра исторического памятника. На самом деле это будет, несомненно, подделка, но туристы покупают — всё-таки сувенир из Банбхора.