От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - [8]
Цунами. Источник: АМ
Однако самым страшным за весь период правления Токугава (и всю историю Японии) стало извержение вулкана Ундзэн (префектура Нагасаки). Расположенный на большом удалении от столицы, этот вулкан активизировался в ноябре 1791 года. Извержение длилось пять месяцев. Его начало было спокойным и не предвещало катастрофы, но в конце января — начале февраля 1792 года активность вулкана привела к взрыву кратера и выбросу лавы. Ее язык шириной около 300 метров растянулся почти на 3 километра. А первого апреля 1792 года после подземных толчков силой более 6 баллов разрушился базальтовый купол соседней с вулканом горы Маю. Он засыпал расположенный под ней призамковый город Симабара, погубив 5 тысяч человек. Массивный фрагмент купола объемом 0,34 км>3 рухнул в воду, вызвав мощную волну. Она пересекла залив Нагасаки и обрушилась на противоположный берег. Высота цунами достигла 23 метров. Обвал купола произошел вечером, когда трудно было оценить масштаб бедствия. Цунами унесло еще 10 тысяч жизней. Последний по времени период активности этого вулкана, сопровождавшийся излиянием лавы, пришелся на 1991–1995 годы.
Расположенный около Ундзэна горячий сероводородный источник — сегодня один из самых известных в Японии. Из-под земли здесь бьет почти кипяток: температура воды достигает 98 °C.
Пожары
Сейсмическая активность, плотная заселенность удобных для жизни низменностей, жаркое лето, сильные сезонные ветры — вот главные факторы, до сих пор влияющие на пожароопасность японских городов. “Кроме домов людей знатных и богачей все прочие в японских городах строятся вплоть, один подле другого, и улицы весьма узки; от сего пожары у них бывают крайне опустошительны”, — писал в начале XIX века капитан российского флота Василий Головнин, проведший три года в японском плену.
Пожар. Источник: НА
Душное лето с незапамятных времен приучило японцев строить легкие деревянные дома, в которых не жарко. О том, чтобы в них не было холодно, думать не приходилось. Японцы с этим смирились, приучившись дома одеваться так же тепло, как и на улице.
Эта привычка сохранилась и сегодня: выходя во двор по домашним делам, японская домохозяйка ничего дополнительно не надевает. Поэтому в холодное время года в японских домах разница температур внутри и снаружи незначительна. Это дает противникам японского образа жизни повод говорить о том, что такие дома малопригодны для жилья.
В эпоху Токугава чаще всего горели города, а среди городов — столица, которая быстро стала мегаполисом. Крупные пожары, оставлявшие без крова тысячи горожан, случались в Эдо в среднем один раз в два года. Редкое здание в городе эксплуатировалось дольше десяти лет. Немецкий ботаник Энгельберт Кемпфер (1651–1716) так описал обычный эдоский пожар: “Двадцать второго апреля 1706 года в десять часов утра нам сказали, что в городе в двух лье от нашего дома вспыхнул пожар. Мы едва обратили внимание на эту весть, потому что пожары очень часты в Эдо и каждую ясную ночь где-нибудь горит, так что поздравляют друг друга с туманной ночью, потому что при дожде эти несчастные случаи реже”.
Через два часа после сообщения о пожаре, на которое европеец не обратил особого внимания, его глазам предстало зрелище, “которое было страшнее всего, что можно выразить словами. Площадь была покрыта народом; тут развевались флаги князей, которых дворцы уже сгорели и которые прибежали сюда с супругами и детьми. Отчаянные крики женщин и детей, вырываясь из этого огненного моря, увеличивали ужас сцены… На следующее утро, почти в полдень, сильный дождь остановил пожар. Хозяин наш сказал нам, что 37 княжеских дворцов истреблены дотла и что более 1200 человек сгорели или утонули” [Зибольд и др., 1999].
За годы Токугава крупные пожары, уничтожавшие до половины строений в столице, происходили десять раз. Первый случился в 1641 году и вызвал к жизни коллективную систему противопожарной безопасности. После него правительство составило список из 16 княжеств с доходом менее 60 тысяч коку риса[6] и велело им выделить для борьбы с пожарами по 30 душ с каждого коку. Результатом введения “огнеборческой княжеской повинности” стало образование четырех полноценных отрядов по 420 человек в каждом. Время тогда измеряли десятидневками, поэтому отряд в течение десяти дней, разбившись на группы, патрулировал свою территорию и следил, чтобы ничего не загорелось. А если все же загоралось, то должен был первым вступать в борьбу с огнем. В этом случае ближайший к очагу пожара удельный князь автоматически становился ответственным за его тушение. После окончания дежурства отряд, в соответствии с тогдашней традицией работать месяц через месяц, 30 дней отдыхал.
Кроме крупных пожаров, трижды случались крупнейшие: в 1657, 1772 и 1804 годах. Особенно трагическим оказался пожар 1657 года.
С ноября 1656 по январь 1657 года Эдо не видел ни дождя, ни снега. Перенаселенные деревянные кварталы столицы высохли, реки и каналы обмелели. Все произошло стремительно: 18 и 19 января 1657 года в течение 27 часов в городе один за другим вспыхнуло три пожара, раздутых шквальным северо-западным ветром. Очевидцы говорили, что из-за поднятого ветром песка и пыли видимость в тот день не превышала пяти метров. Первый, самый мощный пожар вспыхнул 18 января в час дня в буддийском храме Хоммё, в северной части города. Его потушили только ночью, спустя 13 часов. На следующий день в 11 часов утра загорелся жилой квартал Коисикава (недалеко от очага первого пожара). Огонь ликвидировали к шести часам вечера, но уже в четыре часа того же дня зазвонили пожарные колокола в аристократическом квартале Кодзимати. На тушение третьего пожара сил уже не осталось, и он бушевал больше суток, до восьми часов вечера 20 января. За 53 часа две трети столицы выгорели дотла.
