От былины до считалки - [49]
— Что там делал?
— Лыко драл.
— Куда клал?
— Под колоду убирал.
— Вынь — по ложь!
Кого берешь?
Этого?
Вот этого?
Которого берешь?
Очень старая и очень известная это считалка.
Много ли сейчас дубовых лесов осталось? Кто сейчас лыко дерет? (Из лыка лапти плели, кошели, корзины разные.)
Она имеет и другую концовку:
— Кто украл?
— Родион!
— Выйди вон!
Бесчисленные поколения ребят пронесли эти образы в своих песенках. А воевода из считалки «Катилося яблочко…»? Кто из малышей и 30, и 50, и даже 100 лет назад мог толком объяснить, что это означает? Ведь воеводы на Руси были несколько веков назад.
Но это еще не такое диво.
Я намеренно не говорил пока о большой группе считалок, которые на первый взгляд совсем лишены смысла. Их так и называют иногда — заумными:
Пача,
Хоп, хоп,
Лача,
Цайду, брайду, риту,
Дерень,
Малайду, брайду, риту,
Бук,
Малай,
Шабук.
Да.
Что это такое? Ни одного слова не понять?
Эники, беники,
Си, колеса,
Эники, беники,
Са (или: ба).
Иногда среди этих бессмысленных слов попадаются и обыкновенные слова:
Эники, беники,
Ели вареники,
Эники, беники,
Ба.
Или:
Эни, бени,
Ел пельмени…
Но считалка от этого не становится более понятной, и видно, что понятные слова тут совсем не обязательны, они не главные, их можно заменить любым другим, лишь бы складно было и ритм не нарушился.
Выпишу три считалки. Все три записаны в Ленинградской области:
Чикилики, микилики,
Летели голубилики
По кусту, по мосту, По белому лукосту.
Птичка,
Клетка,
Соколик,
Вон.
Чикнрнки, микирики,
По кусту, по насту,
По лебеди баласту,
Чаво, пиво,
Два алтына,
Солнце,
Бронце,
Луковка.
Сикеликн, микелики,
По кусту, по насту,
По дереву баласту,
Стульчик, яльчик,
Поляна, сокол,
Шишел, вышел,
Вон пошел,
Под карету
Спать
Ушел.
Замечаем, что самой устойчивой, повторяющейся во всех трех считалках является начальная часть: «Чикилики (или чикирики, или сикелики), мики- лики (или микирики, или микелики)». В общем-то похожи и следующие две строки:
По кусту,
по мосту,
По кусту,
по насту,
По кусту,
по насту,
По белому лукосту…
По лебеди баласту…
По дереву баласту…
Две концовки из трех близки к уже знакомым нам считалочным формулам.
Итак, отметим: смысла считалок мы не понимаем. Но вместе с тем мы не можем сказать, что это случайный набор слов. Хотя они записаны в разные годы, в разных деревнях, они, несомненно, являются вариантами одной и той же считалки. Значит, в кажущейся бессмыслице скрыто какое-то содержание, смысл.
Считалки, как говорит само название, предназначены для счета. Во многих из них действительно упоминаются цифры:
Раз, два —
Г олова,
Трн, четыре —
Прицепили,
Пять, шесть —
Сено везть,
Семь, восемь —
Сено косим,
Девять, десять —
Деньги весить,
Одиннадцать, двенадцать —
На улице бранятся,
В избе ссорятся.
Такие же считалки есть и у других народов. Вот, например, английская:
One, two — bucle my shoes. Раз» два — застегни мои башмаки,
Thre , four — open the door . Три, четыре — открой дверь,
Five , six — pick up sticks . Пять, шесть — подними палку,
Seven, eight — lay the straight. Семь , восемь — ложись прямо ,
Nine, ten — a good fat hen. Девять , десять — хорошая жирная курица ,
Eleven, twelfe — I hope you’re well. Одиннадцать, двенадцать — будь здоров.
Во многих считалках названия чисел искажены, но довольно легко угадываются: «Первинчики, другинчики» или «Перводан, другодан», «Первошка, другошка», «Одиян, другиян».
Да я и сам с детства помню такую считалку:
Ази, двази,
Тризи, ризи,
Пята, лята,
Шуби, руби,
Дуби, крест.
В те же примерно годы Г С. Виноградов, замечательный собиратель и исследователь детского фольклора, записал похожую считалку в Сибири:
Ази, двази,
Тризи, изи,
Пятам, латам,
Шума, рума,
Дуба, крест.
Когда эти страницы о считалках были уже написаны, мне позвонил знакомый писатель и сказал:
— Я знаю, вы считалками интересуетесь. Нужна вам такая?
Одинцы, дванцы,
Тринцы, волонцы,
Пятам', лядам,
Шохом, похом,
Дрикен, выкинь!
Тут мы тоже сразу определяем: одинцы — один, дванцы — два, тринцы — три, пятам — пять.
Ученые утверждают: слово «крест», которое стоит в конце некоторых считалок, не случайно. В давние времена при счете после каждой десятки на бирках (особых дощечках) делалась для памяти зарубка, крест. И теперь еще говорят: «Заруби себе на носу», то есть запомни.
Итак, можно предположить, что в современных детских считалках отразился древний способ счета. Значит, не случайно и в считалке знакомого писателя, и в моей, и в виноградовской именно десять слов, счет идет от единицы до десяти.
Вероятно, и в считалках, которые начинаются с «ази», тоже идет счет (или сохранились остатки счета) до десяти, до первой зарубки, до креста.
Ани, бани,
Что под нами,
Под железными коврами?
ЭНА, ДУНА, РЕС.
Квинта, кванта,
Жаба, пест.
Наверняка «пест» здесь появился позднее, попал по созвучию, надо бы (или было прежде) на этом месте другое слово: «крест».
Ну а теперь пофантазируем.
Ази… Ясно, что это «один», «раз». В некоторых считалках так и есть: «Рази». Но мне хочется думать, что это просто совпадение. «Ази» — от старого названия первой буквы русского алфавита «Аз». В церковно-славянской письменности не было цифр, цифры обозначались буквами, только с определенным знаком. Единица писалась так: «гГ». Значит, «аз», «ази» — это от названия буквы-цифры. Любители домино и теперь еще про единицы говорят «азик» (и никогда не говорят «разик»!).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.
Книгу составили известные исторические повести о преобразовательной деятельности царя Петра Первого и о жизни великого русского полководца А. В. Суворова.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
Лирическая повесть о героизме советских девушек на фронте время Великой Отечественной воины. Художник Пинкисевич Петр Наумович.