От Бузулука до Праги - [50]
Получив задачу, мы провели необходимую подготовку к предстоящему бою, установили связь с наступающими частями 6-й армии; батальон был дополнительно усилен катюшами и противотанковыми орудиями. Танки 179-й танковой бригады должны были оказывать поддержку огнем своих орудий с места.
Когда советские подразделения подошли к юго-восточной окраине Соколово, нас попросили атаковать противника с левого берега реки Мжи и оказать помощь советским товарищам в освобождении села.
Ответственная задача - атаковать ночью противника в Соколово - была поручена 2-й роте надпоручика Кудлича.
Когда я ставил задачу Кудличу, на моем командном пункте находились подпоручик Франтишек Крал, командир взвода противотанковых орудий, приданного 2-й роте, и его неразлучный боевой друг свободник доктор Бедржих Штейнер. Вчера, стоя на крыше дома в Артюховке, они наблюдали за боем нашей пехоты с танками противника. И когда они увидели первых раненых, которые шли в Артюховку по некрепкому льду реки, у них от волнения перехватывало дыхание.
Во 2-й роте царило оживление. В приданном ей взводе противотанковых орудий шел спор. Командир взвода подпоручик Франтишек. Крал отдал полуофициальный приказ свободнику доктору Бедржиху Штейнеру:
- Бедя, ты останешься тут, нет смысла гибнуть нам двоим. Будешь за начальника штаба, пока мы не возвратимся. А это значит - ты должен наблюдать за нашим передвижением и быть начеку. Ну, а если случится так, что мы не вернемся, тогда до встречи после войны у Калиха.
- Я с этим не согласен и рекомендую оставить начальником штаба десятника Ража, да и звание у него выше, - возразил Штейнер.
Однако командир взвода настоял на своем.
Наступил решающий момент - 19.15. 2-я рота вышла из Артюховки и развернулась в боевой порядок на отлогом северном берегу реки Мжи. Взвод за взводом, отделение за отделением беззвучно продвигались вперед. Тишину нарушал лишь скрип слегка обледеневшего снега. Держать направление, соблюдать дистанцию, а главное - не шуметь... Вот и знакомый отлогий спуск к реке. Хорошо, что по небу плывут густые облака, мрак сгустился. И луна, противная яркая луна, к счастью, скрылась за облаками.
Нервы каждого воина были напряжены до предела. Всех охватило чувство нетерпения да в какой-то мере и страха. А кто не боится умереть? Пожалуй, только люди, отчаявшиеся во всем. Мы опасаемся за свою жизнь, но усилием воли подавляем чувство страха, не думаем о смерти, а думаем о товарищах, о боевой задаче, о том, как незаметно сблизиться с противником и внезапно обрушиться на него с громкими криками "ура", подавить его огневые точки, расчленить силы и уничтожить их по частям. Об этом думал тогда каждый воин 2-й роты.
Из облаков вынырнула луна. Она долго освещала все вокруг. За всю свою жизнь я не помнил, чтобы так ярко светила луна, как в ту ночь.
Кто-то поскользнулся и упал, кому-то в сапоги попала вода. Вся рота уже на реке, на покоробившемся льду, на гладкой, как стол, белой равнине, покрытой рыхлым снегом. Рота развертывается в боевой порядок и подходит к противоположному берегу реки. Санитарки перестали зябко ежиться. Грета Шмолдасова, Маничка Пишлова, маленькая Маркета Ольшанова с красным носиком и Акерманова отважно шагали за 1-м взводом, равняясь на бойцов, идущих впереди по ледовой равнине навстречу врагу, который укрепился на юго-восточной окраине Соколово. По льду двигаться бесшумно куда труднее, чем по берегу. Но вот показались знакомые очертания первых домов на окраине села, название которого войдет в историю борьбы чехословацкого народа за свободу.
Рядом с Александром Беером шагал Бедржих Штейнер, который, как видно, не послушался командира взвода. Беер знаком с Бедевой Марусей, он привез Бедржиху от нее посылочку и письмо из Караганды. Благодаря этой посылочке и письму из Караганды Беер и Штейнер и подружились.
- Если не выйду живым из этого боя, так поклонись Марусе. Да и моим домашним, если встретишь кого-нибудь, - говорил Штейнер.
Беер говорил Штейнеру примерно то же самое. Это обычный разговор в такие минуты. Оба внимательно следили, чтобы командир взвода не заметил своего "начальника штаба". Но неожиданно откуда-то послышался голос Крала:
- Ты что тут делаешь, озорник?
- Господин подпоручик, штаб во вполне надежных руках...
Они перекинулись еще несколькими словами; в конце концов Крал принял к сведению, что Бедя не мог оставить его одного, но на объяснения не было времени.
Там, впереди, противник уже что-то заметил.
Взмыла ракета, за ней другая... В небе уже целый рой ракет - "фонарей". Своим ослепительным сиянием они затмили свет луны. Светло как днем.
- Не останавливаться, товарищи! Вперед, быстрее! - Подпоручик Крал шагал во весь рост, слегка наклонившись вперед.
Огонь бешеный, плотный.
- Ложись, Франта!
- Не бывать тому, чтобы чешский король{11} лег на землю, - отверг Крал предостережение осторожного Штейнера.
Гитлеровцы запустили новую серию "фонарей", в призрачном свете которых особенно четко выделились крайние дома. Открыли огонь станковые пулеметы, над головами протянулись нити трассирующих пуль, противно завизжали осколки мин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)