От Бисмарка к Гитлеру - [42]

Уже до гротескной ситуации 1923 года, к которой я вскоре вернусь, в годы с 1919 по 1922 произошло полное обесценивание всех германских капиталов. В конце войны курс немецкой марки был еще в разумном отношении к доллару — примерно 1:10. В 1922 году один доллар стоил уже более 20 000 марок, что означало полную потерю всех германских капиталов. Произошло чудовищное перераспределение германских капиталов в убыток для владельцев денежных вкладов и наличных денег и в пользу владельцев реальных ценностей — что впрочем имело и экономические преимущества в тот момент.

Потому что с 1919 до 1923 года в Германии была полная занятость, правда при уменьшающихся реальных заработках. Германская промышленность смогла за счёт владельцев денежных вкладов избежать массовой безработицы, которая в других странах проистекла из массовой демобилизации. Она экспортировала — разумеется, при постоянно снижающихся ценах — огромное количество товаров и оставалась на плаву.

Так что от инфляции в Германии пострадали прежде всего не столько рабочие, а откладывавший деньги средний класс. Он был практически лишен собственности. Это создало чудовищное ожесточение. Стефан Цвейг описал позже, что ничто не подготовило германскую буржуазию к принятию Гитлера так, как это сделала инфляция с 1919 по 1923 годы.

Так что ожесточение граждан не было вовсе неоправданным. Потому что правительство рейха не только бездействовало в отношении инфляции, но оно тем самым даже преследовало важную цель. Вследствие того, что у Германии больше не было международно признанной валюты, в которой она могла бы платить, правительство пыталось освободиться от бремени репараций.

Здесь германский ревизионизм встречался с французским. Немцы позволяли скакать инфляции, чтобы сделать себя неплатёжеспособными и тем самым уйти от репараций. Французы пытались невыполнение германских обязательств по репарациям использовать для того, чтобы пересмотреть Версальский договор территориально в свою пользу. Своей кульминации эти обоюдные устремления пересмотра Версальского договора достигли в так называемом Рурском конфликте 1923 года.

Франция уже в предшествующие годы объявляла определенные санкции в ответ на нарушения выполнения Германией репарационных платежей. Так в связи с этим кроме областей по левому берегу Рейна были оккупированы и города на правом берегу. Однако в 1923 Франция окончательно решилась на новый большой удар: она оккупировала Рурскую область, которая тогда была наиважнейшей и незаменимой для промышленности Германии. Теперь Франция пыталась военными средствами отделить эту область от Германии как экономически, так и политически.

Германия ответила так называемым пассивным сопротивлением: производство в Рурской области было прекращено. Однако ведь рабочие и промышленники Рурской области должны же были каким-то образом выживать, и это происходило отныне посредством безудержной работы станка по печатанию денег.

Однократным запуском денежного станка больше не обошлось. В 1923 году чистое производство необходимых теперь количеств бумажных денег стало настоящей проблемой. Для печатания банкнот пришлось привлечь частные типографии. Возникла также проблема доставки: для своевременной доставки этих новых банкнот пришлось задействовать целые товарные поезда. Существуют чрезвычайно гротескные описания того времени; здесь не следует углубляться в эту тему.

Во всяком случае, в 1923 году из пассивного сопротивления в Рурской области и его финансирования получилась ситуация, в которой в Германии денежное хозяйство практически было парализовано. Курс доллара в этот фантастический год стал привычен всему населению Германии: оно использовало его как термометр при лихорадке. В начале 1923 года доллар стоил ещё 20 000 марок; в августе доллар достиг отметки в миллион марок, тремя месяцами позже — в миллиард. В конце 1923 года итог был таков, что стоимость одного доллара выросла до 4,2 триллиона марок. В Германии практически больше не существовало денег.

Если во время инфляции в годы до 1923 были всё же потеряны только финансовые капиталы, то теперь были обесценены также и выплачивавшиеся в деньгах заработки. Теперь инфляция с полной силой обрушилась и на рабочих, а не как прежде лишь на откладывавших деньги буржуа. В сущности говоря, больше не существовало денег за работу — во всяком случае денег, которые часом позже еще хоть что-то стоили бы. В Германии господствовало абсурдное положение вещей. Осенью 1923 года оно привело также и к политическому кризису. Осенью 1923 года Германский Рейх был на краю своего политического существования. Пассивное сопротивление в Рурской области должно было быть непременно прекращено. Но однако все же получился очень счастливый для Германии результат: два других получателя репараций, Англия и Америка, теперь пришли к убеждению, что так больше продолжаться не может. Франция была подвергнута давлению, чтобы она прекратила свою авантюру в Рурской области, и в Германии наконец должна была быть проведена денежная реформа, которая собственно говоря назрела уже в 1919–1920 гг.