От Белого моря до Черного - [103]

Для Краснодарского масложирового комбината имени Куйбышева основным сырьем служат подсолнечные семечки. Машина их лущит, и лузга сразу же по пневматическому трубопроводу переносится на расположенный через дорогу недавно построенный гидролизный завод. Краснодарцы законно гордятся этим новым предприятием: используя для получения спиртов непищевое сырье, гидролизная промышленность укрепляет продовольственный баланс страны и экономит миллионы.

Очищенные семечки идут под прессы. Здесь-то и отжимается основная часть масла. Но, как ни странно с первого взгляда, этому легко полученному маслу как-то не придают особого значения: оно всегда наше. Борьба идет за максимальное извлечение масла из оставшегося после прессов материала, который называют «товаром».

Товар поступает в экстракционное отделение. В экстракторах, высоких аппаратах, напоминающих по форме котлы для варки целлюлозы или сатураторы в сахароварении, происходит доизвлечение масла вплоть до долей процента. Экстракция происходит путем пропаривания товара с применением противотока чистейшего бензина. После того как извлечение произошло, бензин испаряется, не оставляя в масле ни малейшего следа.

На маслозаводе чисто и сухо, все закрыто, процессы происходят где-то внутри, и только запахи выдают, с чем тут имеешь дело. Отсюда большая часть масла идет на рафинирование, то есть тончайшую очистку от всяких примесей, и затем мы покупаем его в продовольственных магазинах. Другая часть идет на маргариновый завод, третья, наименьшая, — на гидрирование, то есть соединение с водородом, чтобы стать исходным продуктом для мыловарения.

В последнее время в мыловаренной промышленности все более широко применяются жирные кислоты непродовольственного происхождения, однако для получения высоких сортов мыла, вероятно, еще долгое время будут необходимы растительные и животные жиры.

Следующим мы осматриваем мыловаренный завод, одно из звеньев комбината. В герметических чанах-автоклавах гидрированные жиры расщепляются на глицерин и жирные кислоты. Затем в громадных открытых котлах варится мыло, продукт «омыления» жирных кислот щелочами. Серо-коричневая масса, подогретая впускаемым в нее паром, бурлит, фыркает пузырями, пенится и ходит кругом, как в замедленном водовороте.

Сваренное мыло подается в нижний этаж, где оно, предварительно остуженное, выпрессовывается в отверстие нужного калибра — по тому же принципу, как, например, резина. Машины для такого калибрования изготавливаются на машиностроительном заводе, который тоже входит в состав комбината. Он снабжает оборудованием не только свои производства, но и другие предприятия масложировой и мыловаренной промышленности.

Простое мыло, выйдя из машины, автоматически режется на куски. С туалетным хлопот больше. После резки оно еще штампуется и автоматически упаковывается. Девушки, работающие на автоматах, следят за тем, чтобы не попался помятый кусок, и все дефектные экземпляры возвращают на переплавку.

Едва мы поднялись по лестнице в коридор, где находятся кабинеты инженерного персонала маргаринового завода, как на нас набросились женщины, одетые в белоснежные халаты, поволокли в какую-то комнату и облачили в такие же халаты и шапочки: здесь шага не дадут ступить без белой спецодежды.

Теперь нас ведут на производство. Всюду работают одни женщины. На самом верхнем этаже расположены машины и резервуары, в которых смешиваются жиры и молоко. Ниже смесь, или эмульсия, остужается в холодильных барабанах и затем снимается с их стенок в виде стружки. Это способствует еще более равномерному смешению всех составных частей маргарина.

Но каковы же эти составные части? Ведь говорят, что в маргарин идет чуть ли не мазут! Ничего подобного. Любой жир, идущий на приготовление маргарина, съедобен сам по себе. Это растительные масла — от подсолнечного до кокосового и животные жиры — от говяжьего до китового. Обработка повышает их усвояемость, а смешение с молоком придает цвет и аромат, сближающий их со сливочным маслом. В этом и заключается смысл маргаринового производства.

В основном цехе, где получают стружку, прессуют ее, пакуют сформированные кубы или расфасовывают брикеты, много людей: это самый трудоемкий участок на всем комбинате. Но здесь так чисто, так прибрано и, я бы сказал, уютно, что женщины кажутся не работницами, а добродушными хозяйками, которые взяли да и собрались вместе, чтобы сообща приготовить людям хорошее угощение.

У комбината есть своя теплоэлектроцентраль: ведь на производстве, кроме электроэнергии, требуется много пара. Мы мельком заглянули в котельную: какая чистота! Дежурный в шелковой рубашке поглядывает себе на манометры…

— Посмотрели бы вы, как это выглядело раньше, когда работали на угле, — говорит сопровождающий нас инженер. — Пыль, грязь, кочегары мучились у топок, лопатой закидывали уголек. Потом перешли на мазут, стало полегче, но все же оставалась грязь. Да, газ — великое благо.

Говоря о пищевой промышленности Кубани, нельзя обойти молчанием сахарные заводы. За семилетку их в крае построят ни много ни мало — двадцать шесть, и к каждому будет проложен газопровод. Читатель помнит, что сахарные заводы — это высокорентабельные предприятия. Они окупятся в первый же год эксплуатации. Их положение в системе пищевой промышленности Кубани станет ведущим. Но дело не только в этом. Новые заводы будут не просто варить сахар; они будут зародышами замечательных промышленно-сельскохозяйственных комбинатов.