От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада - [13]

Нет никаких доказательств, что генералы главного командования сухопутных войск (ОКХ) возражали против решения Гитлера напасть на Советский Союз. После войны Гальдер с издевкой напишет о «русской авантюре Гитлера» и заявит, что командующие сухопутными войсками Германии были с самого начала против этой войны с Россией. Но в объемистом дневнике Гальдера за 1940 год нельзя отыскать ни одной записи, которая подтверждала бы эти утверждения. Более того, они оставляют впечатление, что Гальдер с подлинным энтузиазмом относился к этой «авантюре», за планирование которой он, как начальник генерального штаба ОКХ, нес основную ответственность.

В любом случае для Гитлера жребий был брошен, и, хотя он этого не знал, его конечная судьба была определена этой директивой от 18 декабря 1940 года. Довольный тем, что наконец-то не дававшее ему покоя решение принято, как он сам позднее скажет об этом Муссолини, Гитлер уехал из Берлина на побережье Ла-Манша, чтобы отпраздновать там рождество с солдатами и летчиками — подальше от России. Должно быть, он — насколько это было возможно — выбросил из головы все мысли о шведском короле Карле XII и Наполеоне Бонапарте, которые после стольких блестящих побед, похожих на его собственные, потерпели катастрофу в безбрежных просторах России. Да и могли ли подобные мысли быть у него на уме? К этому времени, как свидетельствуют документы, бывший венский бродяга считал себя величайшим завоевателем всех времен и народов. Эгомания — роковой недуг всех завоевателей — уже пустила глубокие корни.

* * *

Для завоевания России недозволенных приемов не было — допустимы были все средства. Гитлер потребовал, чтобы у его генералов на этот счет не оставалось никаких сомнений. В начале марта 1941 года он пригласил на совещание командующих всеми видами вооруженных сил, ключевых командиров сухопутных войск и изложил им свой приказ. Начальник генерального штаба ОКХ Гальдер записал его речь.

«Война в России (заявил Гитлер) будет такой, которую нельзя будет вести по рыцарским правилам. Это будет борьба идеологий и расовых противоречий, и она будет вестись с беспрецедентной безжалостной и неутомимой жестокостью. Все офицеры должны отвергнуть от себя устаревшую идеологию… Я категорически требую, чтобы мои приказы беспрекословно выполнялись. Комиссары являются носителями идеологии, противоположной национал-социализму, поэтому комиссары должны быть ликвидированы. Немецкие солдаты, виновные в нарушении международных правовых норм… будут прощены. Россия не участвовала в Гаагской конвенции и поэтому не имеет никаких прав, вытекающих из нее».[20]

Такова была предыстория издания зловещей «инструкции об обращении с политическими комиссарами» — так называемый «приказ о комиссарах».

Другая директива, подписанная Кейтелем от имени Гитлера 13 мая 1941 года, наделяла Гиммлера «особыми полномочиями» для подготовки политического управления в России — «полномочия», говорилось в директиве, «вытекающие из указаний фюрера об окончательном разрешении конфликта между двумя противоположными политическими системами». Этому нацистскому садисту — шефу гестапо — поручалось действовать «независимо» от армии, «в рамках своих прерогатив». Немецкие генералы хорошо знали, что означало наделение Гиммлера «особыми полномочиями», хотя они и отрицали это позднее на Нюрнбергском процессе. Более того, директива гласила, что оккупированные районы будут закрыты для доступа, пока Гиммлер занят выполнением там своих «особых задач».

22 июля 1941 года Гитлер после беседы с главнокомандующим сухопутными войсками Браухичем издал следующий приказ, подписанный от имени фюрера Кейтелем.

«Ввиду огромных размеров оккупированных районов на Востоке имеющихся сил для обеспечения безопасности хватит лишь в том случае, если любое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а насаждением оккупационными войсками такого террора, который сам по себе будет достаточен для подавления любых стремлений к сопротивлению среди населения».

Вышеупомянутая директива от 13 мая 1941 года называла Геринга ответственным за «эксплуатацию страны и сохранение ее экономических богатств для использования германской промышленностью». Кстати говоря, Гитлер в этой директиве также объявил, что, как только военные операции завершатся, Россия будет «разделена на отдельные государства со своими собственными правительствами».

Как именно это надлежало сделать, должен был выработать Альфред Розенберг, фанатичный прибалтийский немец и ведущий нацистский теоретик, бывший одним из наставников Гитлера в период создания фашистской партии. 20 апреля 1941 года фюрер назначил Розенберга «уполномоченным по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства». В начале мая Розенберг составил свой первый многословный проект для этого будущего величайшего немецкого завоевания в истории. Для начала европейскую часть Советского Союза предлагалось расчленить на так называемые «рейхскомиссариаты». Западная Белоруссия должна была стать немецким протекторатом под названием «Остланд», Украина — «независимым государством, состоящим в союзе с Германией», Кавказ с его нефтяным богатством будет управляться немецким «уполномоченным», а три Прибалтийских государства вместе с Белоруссией временно образуют немецкий протекторат до того, как будут аннексированы и включены в состав «Великого германского рейха». Это требуется, объяснил Розенберг в одной из многочисленных докладных записок, которыми он засыпал Гитлера и генералов, для подготовки необходимых «исторических и расовых условий», которые будут достигнуты «германизацией расово-приемлемых прибалтов» и «изгнанием нежелательных элементов». В Латвии и Эстонии, предупредил он, «следует предусмотреть массовое выселение. Изгнанные будут заменены немцами, предпочтительно ветеранами войны». «Балтийское море, — вещал Розенберг, — должно стать Германским внутренним морем». За два дня до начала операции «Барбаросса» Розенберг обратился с речью к своим ближайшим соратникам, которые должны были стать правителями России.