От ариев до викингов, или Кто открыл Америку - [128]

К этому времени экспедиция Карлсефни ушла от своей базы в заливе Крушения более чем на двести миль, однако Альба по-прежнему ускользала от норвежцев. В конце концов им удалось найти людей (или те сами обнаружили их), однако этими людьми оказались хорошо вооруженные и многочисленные воины на лодках, представлявшие серьезную угрозу даже для норвежских викингов. Я полагаю, что эта встреча со скрелингами (норвежский синоним для обозначения всех туземных народов), которые, судя по описанию, «смотрели злобно, исподлобья, и имели всклокоченные волосы», убедила Карлсефни отказаться от продолжения поисков Альбы на юге, по крайней мере, на какое-то время.

Обладая прекрасной гаванью, неиссякаемыми запасами рыбы и прочей провизии и превосходными естественными пастбищами, бухта Сент-Пол была поистине идеальным убежищем, где можно было отдохнуть, собраться с силами и поразмыслить над тем, куда же плыть дальше. К тому же она была расположена на редкость удачно и могла служить отличной засадой, откуда можно было совершать внезапные нападения на суда, которые плыли вдоль побережья с севера на юг или наоборот.

Карлсефни и его люди остались в Хопе на следующую зиму.

«Когда же наступила весна, они однажды поутру обнаружили множество лодок, сшитых из шкур, которые на веслах приближались с юга…»

Произошел обмен сигналами, свидетельствующими о мирных намерениях, и туземцы высадились на берегу бухты. Они привезли с собой мешки, доверху набитые «пушниной и шкурами». Они явно приплыли торговать с гостями и, более того, отлично знали, что могло заинтересовать европейцев.

В этом месте в рассказе саги о ходе этой торговой сделки есть странная неувязка, но все же понятно, что в обмен на свои меха туземцы хотели получить изделия из металлов и ткани, окрашенные в яркие цвета. И Карлсефни, который славился своим умение торговать, принялся импровизировать.

«Карлсефни рассмотрел их (туземцев) предложение, а затем приказал женщинам принести молоко (или скир) скрелингам, которые, едва отведав его, просили дать им еще и еще. Норвежцы давали им, и те, уходя (образно говоря), унесли все свои товары в собственных желудках».

В этот момент, как повествует сага, из лесной чащи с оглушительным мычанием «по чистой случайности» выбежал огромный бык, принадлежавший экспедиции.

«Это настолько перепугало скрелингов, что они бросились к своим лодкам и, налегая на весла, ринулись прочь от берега… оставив на берегу всю свою поклажу и товары».

А не резоннее ли предположить, что исландцы нарочно выгнали своего быка на берег, чтобы навести панику на своих партнеров по торговле и тем самым заполучить их «поклажу и товары» бесплатно?

Можно не сомневаться, что именно норвежцы — подлинные виновники этой аферы. Когда, спустя несколько дней, наивные туземцы возвратились за своим добром, их встретили норвежские викинги с копьями наперевес. Скрелинги отвечали коварным европейцам градом стрел и камней из пращи. Кроме того, согласно повествованию саги, они (скрелинги) применили некое сверхъестественное оружие, которое оказалось настолько ужасным, что «на Карлсефни и его людей напал такой страх, что они не могли и думать о том, чтобы продолжать сражение».

Исландцы, вне всякого сомнения, обратились в бегство. Далее сага рассказывает, что Фрейдис выбежала из дома и попыталась последовать за ними, но ее имя — это, вероятно, ошибка переписчика-клирика, и вместо Фрейдис следует читать Гудрид, которая «не могла поспеть за ними, ибо была беременна». И действительно, Гудрид той же осенью родила сына, которого назвали Снорри.

И тогда, по словам саги,

«она выхватила меч и, когда несколько воинов-скрелингов подбежали к ней, прибегла к уловке и как бы шлепнула себя в грудь обнаженным мечом. При виде этого скрелинги настолько перепугались, что бросились к своим лодкам и, поспешно вскочив в них, уплыли… В бою погибло двое спутников Карлсефни и множество скрелингов».

Да, двое исландцев погибли, но та же участь постигла и «множество скрелингов», а это уже скорее смахивает на бойню. Как бы там ни было, все надежды туземцев добиться справедливости во время третьего появления были потоплены в крови.

«Теперь Карлсефни и его люди посчитали, что, хотя эта страна и выглядит весьма привлекательно, их жизнь здесь будет наполнена постоянными стычками с туземцами, и поэтому они стали готовиться к отплытию».

По правде говоря, совсем неглупое решение, особенно если учесть недавний конфликт. Мысль о том, чтобы продолжать следовать курсом на юг, казалась теперь не слишком привлекательной, поскольку туземцев становилось все больше и больше. Поэтому исландцы спешно собрали свои пожитки, меха, выменянные или похищенные у бедных скрелингов, сели в свой кнорр и отправились в обратный путь — в Страумфьорд.

«Они поплыли на север вдоль побережья и обнаружили скрелингов, мирно спавших возле моря… Карлсефни решил, что их следует изгнать из их собственной страны, и посему повелел предать их смерти».

По исландским (то бишь норвежским) законам имущество изгнанников, объявленных вне закона, принадлежало тем, кто сумел предать их смерти. Возможности пограбить в здешних края были не слишком велики, и когда такой шанс поживиться за чужой счет предоставлялся, викинги считали, что им не следует пренебрегать. А убийство всегда можно было оправдать.