От ариев до викингов, или Кто открыл Америку - [120]

В мягком климате, установившемся в X в., скотоводы и вовсе считали эти места настоящим раем. Они не только свели леса на обширных площадях, чтобы расчистить плодороднейшие земли для посевов. Даже в наши дни на берегах лагун, в дельтах рек и ручьев и даже на насыпях, косах и песчаных островках существуют просторные естественные пастбища, общая площадь которых превышает двенадцать тысяч акров.

Мы с Клэр, обследуя в 1966 г. земли этого округа, обнаружили в окрестностях долины Кодрой остатки некогда самой продуктивной сельскохозяйственной зоны на всем Ньюфаундленде. Нам встретились яблони, груши, сливы и вишни, изнемогающие под тяжестью плодов; в огородах наши взоры поразило обилие всевозможных овощей; нам встретилось множество свиноферм и птицефабрик, а вдоль так называемого Хайленда (южного берега залива) раскинулись не только тучные пастбища для скота, но и нивы, на которых колосились пшеница и ячмень.

Но остров Флат Айленд, который долгие века служил средоточием сельскохозяйственной деятельности на юго-западе Ньюфаундленда, увы, более не существовал. Еще в начале 1900-х гг. Санди Пойнт, как называлось поселение на острове, насчитывал более трехсот жителей, что делало его самым крупным населенным пунктом на западном побережье Ньюфаундленда. А когда в эти места приехали мы с Клэр, поселение было покинуто жителями вот уже больше тридцати лет, и, как поведал нам седой старик, прогуливавший своего пса вдоль берега, виной всему были колеса.

— Когда появились железные дороги, а затем и автомагистрали, стало все меньше потребности в судах для перевозки пассажиров и грузов, в первую очередь — соленой рыбы в Сент-Джонс, в Канаду и Бостон (США). Когда я был подростком, в здешней бухте на якоре, почти впритирку друг к другу, стояло столько судов, что по их палубам можно было перебраться с одного берега Флат Бэй на другой.

Мои родичи всегда жили в Санди Пойнт. А когда мы уехали отсюда в 1962 г., мы покинули его одними из последних. Вскоре многие дома рухнули или были попросту смыты приливными волнами. И в конце концов здесь останутся разве что надгробные камни на кладбище.

Когда началось возведение Санди Пойнт? Вот этого я вам, сэр, не скажу. Некоторые говорят, что люди там жили еще до потопа.

А почему бы нет? Во всяком случае, это было очень давно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ В ПОИСКАХ АЛЬБЫ

КОГДА Я РАБОТАЛ НАД КНИГОЙ «ВИКИНГ НА ЗАПАД», меня более занимал вопрос о том, куда же, собственно, плавали норвежцы, в чем мотивы и причины их плаваний. Я более или менее согласился с господствовавшим мнением, что ими, то бишь викингами, двигала прежде всего жажда открытий, а также стремление обживать новые, далекие земли.

Однако работа заставила меня избавиться от многих заблуждений. Мне стало совершенно ясно, что главной и основной причиной, побуждавшей норвежцев отправляться на запад, была жажда легкой наживы, стремление пограбить. Да, в Британии, Исландии и Гренландии впоследствии действительно имели место захват и освоение земель, но везде и всюду путь для переселенцев прокладывали мародеры и рейнджеры.

Норвежцы с Гренландии вовсе не были каким-то исключением. Те из них, которые, как рассказывается в старинных хрониках, плавали за Лабрадорское море, были не первопроходцами и не переселенцами, а самыми заурядными морскими разбойниками, любителями грабежей и легкой наживы.

Эта и следующая главы, в которые включены рассказы современников об известных плаваниях викингов в Северную Америку, отчасти основаны на моей собственной реконструкции событий, изложенной в книге «Викинг на запад», но на этот раз я несколько сместил акценты повествования.

Бьярни, сын Херйольфа, считался преуспевающим морским купцом из юго-западной Исландии. Проведя зиму 984 г. в Норвегии, он возвратился домой летом 985 г. и неожиданно для себя узнал, что его отец отправился в захватнический поход в Гренландию вместе с Эриком Раудой (Рыжим).

Бьярни решил последовать за ними, даже несмотря на то, что, как он сам заявил своей дружине, «люди вполне могут подумать, что мы — безумцы, ибо никто из нас до сих пор еще не плавал в Гренландское море».

И они вышли в море из одного из исландских портов, имея на борту традиционный груз норвежских товаров, и вскоре нарвались на свирепый северный шторм, который унес их в океан далеко к юго-западу от намеченной цели их плавания. Однако, проплутав немало времени в бурном море, они в конце концов увидели вдалеке землю. Подойдя к ней поближе, они увидели, что в глубине возвышаются холмы, поросшие густыми лесами, а перед ними на побережье раскинулись многочисленные фьорды и узкие бухты.

Как оказалось впоследствии, они достигли восточного побережья Ньюфаундленда[123].

Прикинув по звездам примерную широту этой земли, Бьярни понял, что его корабль унесло далеко к юго-западу от намеченной цели. Он знал также, что несколькими годами раньше Эрик Рыжий уже переплыл море к западу от Гренландии и увидел бескрайний берег. И для Бьярни было вполне естественно прийти к выводу, что земля, открытая Эриком, — это и есть та самая земля, которую он видит перед собой. Он решил плыть на север вдоль побережья до тех пор, пока не вернется на нужную широту.