От аншлага до «Аншлага» - [45]

Но вернемся к теме создания юмористической программы. Итак, как сказано в одной великой книге, «Вначале было слово». То есть литературный материал. Так как сценок и монологов сразу на целую программу обычно не бывает, то репетировать начинаем с того, что есть. Каждая реприза многократно обсуждается и оценивается, при этом мы спорим до хрипоты и даже, порой, до взаимных обвинений в самом страшном — отсутствии чувства юмора и потенции… творческой, естественно, что приводит к обидам и бурным ссорам. Ведь вкусы у всех, а особенно в понимании смешного, разные, но мы, в конце концов (все-таки друзья и единомышленники) приходим к общему знаменателю и ценой мелких уступок и компромиссов доводим и себя, и сценарий номера до состояния, когда он в основном нравится всем.

После того, как материал берется в работу, нужно распределить, кто и что будет играть. У хорошего эстрадного драматурга на каждой странице текста должно быть где-то от пяти до восьми «смехов», то есть реприз, которые вызовут смех в зале. Задача эстрадного артиста, работающего с этим текстом, увеличить количество «смехов» как минимум раза в два. Добивается он этого по-разному: мимикой, жестами, интонацией, манерой поведения и многими другими традиционными или оригинальными приемами. Распределить роли в такой маленькой труппе, как у нас, очень просто. Каждый наш артист настолько индивидуален и ярок, что практически при первом чтении номера мы уже знаем, кто какую роль будет играть. Шура Вергунов, например, «специализируется» на милиционерах, военных или профессорах, а в свое время был даже замечен в образе Александра Григорьевича. Я великолепно вхожу в образ пьяниц, тупых и зануд, неплохо изображаю как внешностью, так и повадками Гитлера, хотя политические взгляды у нас с ним — хочу вас на всякий случай заверить — прямо противоположные. Толя Длусский может сыграть и нервного больного, и любящего мужа, а если ему увеличить брови и надеть «пинжак с орденами», бесподобно пародирует Брежнева, а если снять пиджак, а из бровей сделать бакенбарды, то получается великолепная копия Пушкина. Сергей Комиссаров — это молодой наглый бизнесмен или запуганный студент, кинорежиссер или пьяный ветеринар. Но больше всех ролей в своем репертуаре имеет Вовка Воронков — ведь кроме всех вышеперечисленных образов он может сыграть еще и женские роли… Таких теток, которых он изображает, никакая Верка Сердючка не сделает.

Ошибки с распределением ролей могут привести к печальным последствиям, в этом мы не раз убеждались и на своем, и на чужом опыте. А первоочередная задача каждого артиста нашего театра — вызвать смех. Отсутствие смеха — это провал.

Итак, роли распределены и начинаются репетиции. В драматическом театре репетиции обычно проходят или в кабинете главного режиссера, или в специальной аудитории, которая так и называется «репетиционная», но у нас в «Христофоре» из-за отсутствия своего помещения репетировать приходится и дома, и в гримерке, в фойе или коридоре Дворца культуры и даже… в парке Горького. Сидим на лавочке и под недоуменными взглядами прохожих читаем тексты, ругаемся, спорим, решаем и ищем образы. Если бы это снять на скрытую камеру, то люди бы подумали, что в Новинках день открытых дверей. (Для читателей, живущих за пределами нашей «синявокай»: Новинки — это республиканский дурдом).

Когда текст выучен и расставлены все интонации, а в нашем жанре это просто необходимо, мы переходим к репетициям «на ногах». Так называются репетиции, когда артисты не только говорят текст, но и двигаются по сцене, встают, садятся, прыгают, ползают и т. д. А ведь нужно бывает найти для образа и походку и выражение лица… И если такая репетиция проходит в парке, или во дворе дома, тут уже собираются целые толпы зевак посмотреть на это дикое зрелище…

Обычно один номер репетируется ежедневно около недели. Но это только первые репетиции. Потом номер вставляется в какую-нибудь идущую программу, таким образом, чтобы перед ним и после него шли очень смешные номера. Это делается для того, чтобы при не очень удачном показе зритель не обратил внимания на «дырку’ в спектакле. Кроме этого, первый показ мы практически всегда снимаем на видеокамеру, чтобы потом проводить дотошный «разбор полетов». После разбора и «шлифовки» мы вновь вставляем новый номер в очередное выступление. Уже убраны несмешные места, добавлено что-то новое и снова после показа идут репетиции. Таким образом «доводка» номера проходит почти месяц (мы играем одну программу в неделю). А на создание всей новой программы уходит почти девять месяцев. То есть если бы перед началом первой репетиции какая-нибудь из наших зрительниц забеременела, то в день премьеры она бы вполне могла родить и с гордостью назвать ребенка Христофором. Главное, чтоб муж ничего не подумал…

Помаленьку из новых номеров начинают вырисовываться контуры новой программы. Уже можно подумать и о ее названии. Броское, многообещающее название сразу привлекает внимание потенциального зрителя. Он останавливается у афиши и начинает ее подробно изучать. А уж тут недалеко и до покупки билета… Если вы вспомните названия наших спектаклей, то увидите, что нам удавалось найти довольно интересные и к тому же отражающие суть каждой программы: «Кто кого?», «Третьим будешь?», «МЖ», «От Чижовки до Комаровки», «Говорит и показывает», «Хорошо сидим», «Хоть стой, хоть падай», «Постой паровоз», «От роддома до заката», «Женефис», «Кавалеры приглашают дамов», «Богодуев, вперед. Или назад, к победе коммунизма», «День танкиста»… Не скажу, что все эти названия приходили легко и сразу. Порой нам даже приходилось объявлять конкурсы и обещать солидные призы (до двух бутылок коньяка), прежде чем из огромного количества предложенных названий удавалось выбрать единственно подходящее. Когда название утверждено, можно начинать печатать афиши и продавать билеты. Но до этого еще далеко, а теперь наша задача «обкатать» программу на зрителе. «Обкатка» обычно проводится на гастролях. И нередко минчане становятся первыми зрителями новых программ российских звезд, которые привозят их к нам на проверку. Конечно, зрители об этом даже не догадываются, тем более что так не всегда делается, но, тем не менее, такая практика существует.