От Андропова к Горбачёву - [83]

Итак, кого мы имеем в лице нового генсека — будущего реформатора ленинского типа периода НЭПа? будущего диктатора сталинской школы? или Горбачев — всего-навсего визитная карточка КГБ?

Каждый из этих вопросов закономерен, но на этом этапе развития событий и в силу ограниченности нашей информации о них, никто не может дать здесь удовлетворительный ответ. После анализа всего того, что мне доступно, и учитывая опыт структурных изменений в политической системе после Хрущева, я пришел к убеждению, что ныне генеральную стратегию в советской внутренней и внешней политике определяет та сила, которая привела Горбачева к власти. Эта сила — КГБ. Поэтому и все ключевые позиции в партии и правительстве заняли генералы КГБ и их ставленники. Впервые в истории советского режима человек, который руководит армией от имени партии, не входит в членский состав Политбюро — таким был при Ленине Троцкий, при Сталине — Ворошилов и Булганин, при Хрущеве — Булганин и Жуков, при Брежневе после некоторого перерыва — Гречко и Устинов, зато тоже впервые в истории режима в членский состав Политбюро входят сразу три генерала КГБ. Когда распался брежневский «треугольник» — партия, политическая полиция и армия, КГБ стал ведущей силой на вершине власти. Вот эта сила в союзе с теми партаппаратчиками, которых возглавляют Горбачев и Лигачев, сейчас развернула по всей иерархии режима радикальную чистку старых кадров, заменяя их более молодыми, выдвигаемыми не в силу связей угодничества и подхалимажа, а с учетом политических, деловых и моральных критериев, как сейчас пишут в партийной прессе.

В основе своей этот процесс окажет положительное влияние на поднятие эффективности системы, но едва ли выведет ее из нынешнего социально-экономического тупика без радикальных реформ и широкой западной помощи. Будут ли эти реформы решительны, зависит опять-таки от КГБ. Сейчас в Советском Союзе все находится в движении. Нынешняя политическая ситуация в СССР в силу этого очень сложна и ее дальнейшее развитие непредсказуемо из-за двух великих неизвестных: 1) примирится ли армия со своим изгнанием с вершин власти; 2) сумеет ли Горбачев поставить под свой контроль силу, которая привела его в Кремль и диктует ему свою волю сейчас — КГБ. Пока этого не случится, сильнейшим человеком в государстве останется Чебриков, а сильнейшим учреждением КГБ.

Заключение Съезд неоправданных ожиданий и неожиданных сюрпризов

Первый съезд Хрущева был антисталинским, первый съезд Брежнева — антихрущевским. Все ожидали, что первый съезд Горбачева, судя по его выступлениям и чистке против брежневских кадров, будет не только антибрежневским, но и съездом больших реформ и существенных преобразований. Однако были и серьезные сомнения, ибо внушительные силы противостояли этому: миллионная партийно-государственная бюрократия, всесильная политическая полиция и просталинская «идеологическая мафия», которые великолепно понимали, что любые реформы, в конечном счете, приведут к сужению их власти и потере ими своих материальных привилегий. События накануне съезда тоже не располагали к оптимизму.

XXVII съезд партии, объявленный заранее «историческим», был назначен как раз в юбилейный день тридцатой годовщины другого действительно исторического съезда — XX съезда 25 февраля 1956 г., на котором Хрущев разоблачил преступления Сталина. Такое совпадение дало западным наблюдателям повод спекулировать, что и первый съезд Горбачева тоже будет в своем роде историческим, как завершение разоблачения сталинщины в духовной жизни страны и начало либерализации политической системы. Красноречивый ответ на такие ожидания дала «идеологическая мафия» Кремля за два-три дня до открытия съезда в газетах «Правда» и «Известия», отметив в больших статьях другой «исторический» юбилей: девяностолетие со дня рождения верховного шефа духовной инквизиции эпохи Сталина — знаменитого мракобеса Жданова. А еще ранее — недели за две до открытия съезда, в интервью с французской коммунистической газетой «Юманите», Горбачев положил конец всяким спекуляциям насчет либерализации, заявив, что сталинизм — это выдумка врагов коммунизма, что не было никакого сталинизма. Вот диалог Горбачева с названной газетой: «Вопрос. В различных кругах на Западе часто задается вопрос: преодолены ли в Советском Союзе остатки сталинизма? Ответ. Сталинизм — понятие, придуманное противниками коммунизма, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом». («Правда», 8.02.1986). Едва ли сам Сталин ответил бы лучше. Что же касается вопроса, — почему XXVII съезд назначен на вторник 25 февраля, то есть юбилейный день открытия антисталинского XX съезда, то на это шеф-информатор или дезинформатор ЦК Замятин ответил на пресс-конференции, что вторник 25 февраля повторяется через каждые 30 лет. Воистину, нахальства советским пропагандистам не занимать.

На Западе забывают, что большевизм подобен хамелеону. Он способен менять цвет, лицо, даже язык, если меняется политическая среда, если это требуется в его стратегических целях. Но в одном он абсолютно постоянен: в неизменности своей внутренней тоталитарной сущности. Однако есть объективные исторические процессы, которые могут выйти из-под контроля большевиков, если их новые лидеры окажутся незадачливыми. Материалы первого съезда Горбачева дают основание думать, что неконтролируемые процессы могут начаться как раз в результате того, что Горбачев решил потревожить систему правления экономикой в эпоху Брежнева, которая на деле была продолжением ортодоксально сталинской системы в том смысле, что партаппарат не только руководил политикой, но он фактически заменял государственный аппарат в оперативном руководстве всеми экономическими процессами в городе и деревне. Более того. На предприятиях, стройках, на дорогах, в колхозах и совхозах местные партаппаратчики под видом осуществления контроля партии над работой администрации вмешивались в дела, в которых они не были компетентными, давали руководящие указания, в которых было все, кроме здравого смысла. Мудрая партия по существу рубила сук, на котором она сидит, и успешно завела экономику в тупик, из которого ее могли бы вывести не просто реформы, а радикальное изменение существующей административной системы управления, когда ЦК партии занимается партийными делами, Совет министров государственными делами, а хозяйственники хозяйственными делами.