От Аллегро до Аданте - [3]

И на ветру

Полощатся рубахи

На депутатах проклятых твоих.

Я вижу как

Окрашенные кровью, Несутся псы

На сворке егерей. Россия мне

Ты отомстишь любовью

За то, что я Отчаянный еврей.

Ты за стихи, за гневные двустишья,

Не раз меня на плаху возведешь.

А в Тель-Авиве

Я навечно лишний,

И все мечты

Об Израиле – ложь.

Сюда не плохо приезжать купаться

И тут не плохо можно отдохнуть.

Россия ж – дом.

В который возвращаться

Я обречен...

***

Поставьте на конвейер Круковера,

Чтобы крутил он гайки день за днем.

Пускай его обугленная вера

Сгорит на зоне пламенным огнем.

Пускай надолго помнит он обиду,

Неправедность пускай переживет.

И веру в правду, как пустую прибыль,

О камни плаца пусть он разобьет.

Он на изломе. Истина больная

Уже не ступит рядом с ним в барак,

И, от неправды он изнемогая,

Уже не вступит с ней в неравный брак.

Он на надрыве. Ритм ужасных гаек

Для творческого сердца ржавый нож.

Он в стадо уголовных негодяев

Был вброшен, будто лакомая кость.

Озлится и писать уже не сможет:

Недобрый и неумный – не поэт.

И на конвейер голову положит,

Под пневматический для гаек пистолет.

1978г.

***

Как нищенка, уходит со двора

Любовь, которая еще не умерла.

***

На свободу даже не стремлюсь.

Ну зачем стремиться на свободу?

Я в тюрьме свободе научусь,

Чтобы объяснить ее народу.

1965г.

***

Б. Окуджаве.

Разбита скрипка Моцарта давно,

Кумир всех пошлостей страны на пьедестале.

И днем и ночью в камере темно,

Проходит время в тягостном угаре.

Какой камзол? Какие башмаки?

Какие кружева на этой рвани?

лишь слабое движение руки

И глаз туберкулезное мерцанье.

Со лба ладони... Боже упаси!

Не убирать... Но скрипка-то разбита.

Ладони надо бережно нести

С улыбкой записного паразита.

И нету в жизни радостной гульбы.

Одна стрельба... Кто это отрицает?

Некрашенные в моде тут гробы,

И землю тут неглубоко копают.

И молодость мгновенна, точно взрыв,

Пожар чахотки выжигает очи.

Ко лбу ладони – совести порыв.

А дальше – мрак,

А дальше – многоточье...

***

Жизнь прошла,

Как пуля нарезная,

Слепо и бездумно...

Лишь стрелок

Знал, куда он ее посылает;

В собственный, нацелившись, висок.

***

Дочери Маше.

Все мы – артисты, Маша,

Мы – на сцене

У времени, надежды, у судьбы,

И не понять твоей подружке Лене,

Что мы с тобой играть осуждены.

А жизнь нас ломает ежечастно,

А время сокращает право жить,

А зрители глазеют безучастно

И не желают за билет платить.

Но вот антракт. Или запой? Не знаю.

Опять меня влечет наверх, в буфет.

Я там коньяк в фужеры разливаю

И жду тебя, купив кило конфет.

А ты на сцене около софитов

Уныло смотришь в опустевший зал.

То у суфлерской сядешь так разбито,

Как будто Сатана тебя проклял.

Потом – ко мне. В буфет, как на причастье.

Конфету в рот... Но вот второй звонок.

И вновь на сцену, к счастью и несчастью,

И роль твердить, как школьники урок,

И вялые слова цедить в пространство,

И жестами натуру подменять.

А публика уныла и бесстрастна,

И невозможно публику понять.

Сегодня ты – Офелия, а завтра

Какая-то военная вдова,

Джульетта вечером... А утром ты мерзавка,

И бросилась на мать «качать права».

Весь мир – бардак. Но сцена нашей жизни

Совсем другой расклад в душе творит,

Там постоянно мы на чьей-то тризне,

И правит там неправый фаворит.

Но все ж... Сыграть хоть раз

На лютой сцене,

Сыграть хоть раз неистово,

Сквозь стон!...

Потом уйдем туда,

Где пляшут тени,

Могилы где

И карканье ворон. 

***

Ты прости, ты прости, пожалуйста,

Не хотел я тебя покинуть.

Ты же знаешь – добро безжалостно,

Если жалость, как жало, вынуть.

Ты еще на меня надеешься,

И иконой стоит портрет.

Ты на праздник с утра оденешься,

А меня и в помине нет.

Ты прости, ты прости, пожалуйста,

И икону сожги в печи,

Ты же знаешь – любовь безжалостна,

Если встретишь ее в ночи.

Ты же знаешь – не знает жалости,

Враз нахлынувшая любовь.

На любовь, я прошу, не жалуйся,

Не расходуй прекрасных слов.

Ты прости, ты прости, пожалуйста,

И портрет мой сожги в печи.

А любви не проси: безжалостно

Умирает любовь в ночи.

***

Не разлюбила, просто поняла,

Что жить со мной – терпеть сплошные срывы.

И, чтобы быть умеренно счастливой,

Тихонько пострадала и ушла.

Не разлюбила, просто поняла… ….

Не разлюбила, просто поняла,

Что возраст беспощаден, жизнь уходит.

Пусть он один, как мальчик, колобродит,

Хлеб с маслом нужен, а слова – зола.

Не разлюбила, просто поняла.

Не разлюбила, просто поняла,

Что детям нужен папа, а поэты

Растерянно шатаются по свету

И нет от них ни зла и ни добра.

Не разлюбила, просто поняла. 

***

Еще один дождливый день убит,

За байками и чаем похоронен.

Развал костра ослабленно дымит,

А вечер отвратительно спокоен.

Горит свеча, шуршит о полог дождь,

Ревет ручей, раскормленный дождями,

И, как вдова, опять нисходит ночь,

И черт-те что мерещится ночами.

Шальной ручей под иглами дождя,

Костер в дыму, маршрутов наших карта...

И нету сил домучиться до дня,

И все дрожит и рушится куда-то.

Деревья оголтело свистопляс

Ведут, махая мокрыми ветвями,

И тень любви уже в который раз

Ужасно проявляется ночами.

То – контур, то – зрачок, то – целый глаз,

Гримаса губ, с щербинкой легкой зубы,

В который – Боже мой! – в который раз

Неясное мне что-то шепчут губы.