Осыпь меня золотом - [17]

К моему возвращению Ильичев уже уплел курицу и остатки лаваша. На сей раз я приобрела сыр, колбасу, хлеб и кое-какие овощи и фрукты у бабушек, торгующих на маленьком самодельном базарчике. Видимо, это был урожай с местных грядок. И хотя их продукты не были сертифицированы, выглядели они куда более натуральными, чем глянцевые помидоры и яблоки на полках супермаркета.

Смастерив себе салат и запивая его апельсиновым соком, я все-таки отправилась в свою комнату. Ильичев маялся, поскольку устроил себе сон во внеурочное время и теперь не знал чем заняться. Увидев, что я тоже покидаю его, он устроился на диване, подложив под голову подушку и, щелкнув пультом, уныло уставился в телевизионный экран…

* * *

Утром, поднявшись в пять часов, я съела большую сочную грушу и сразу же отправилась на пробежку. Дороги в поселке оказались заасфальтированы далеко не везде, и гонять по пыльным выбоинам было далеко не так комфортно, как по ровной, твердой глади стадиона. Но подобного рода препятствия я считала себе на пользу: чем труднее сейчас, тем легче будет потом. Тяжело в ученье – легко в бою, этим золотым принципом Александра Суворова я сама всегда руководствовалась.

Когда я вернулась – примерно через час, – в доме, к моему удивлению, уже хлопотала домработница. Поздоровавшись с ней и представившись, я прошла в ванную. Ильичев продолжал спать. Я не знала, на какое время у него назначена встреча с компаньонами и вообще, успел ли он договориться о ней с Темниковой и Бабуриным, но не стала ломать над этим голову. В конце концов, контролировать производственные дела клиента не входит в мою компетенцию. Распорядится ехать – буду сопровождать его. Нет – его воля. Стоя под душем и успокаивая себя подобными мыслями, я взбодрилась и подумала, что все-таки неплохо бы связаться с кем-нибудь из органов и запросить данные на членов концерна «Атлант». Надо же знать, что собой представляет их правящая верхушка.

Ильичев поднялся часов в восемь, что меня слегка удивило. Я не знала, во сколько он заснул, но, когда сама поднималась в пять часов, из его комнаты доносился храп – правда, не такой чудовищный, как вчера днем, но тоже весьма впечатляющий. В половине девятого Владимир Николаевич постучал в мою дверь. Открыв, я увидела, что он уже одет в костюм, и даже галстук аккуратно завязан на шее.

– Сейчас позавтракаем и поедем, – проинформировал он меня.

– Что, договорились? – согласно кивнув, поднялась я с дивана.

– Да. Договорились встретиться в офисе в половине десятого.

– Все придут?

– Все, кроме Елены Константиновны. Она сослалась на чудовищную мигрень, к тому же теперь ей нужно присматривать за дочерью.

– Она все-таки посадила ее под домашний арест? – усмехнулась я.

– Да, Бабурин же сказал ей…

– А разве Бабурин пользуется столь сильным влиянием на нее? – полюбопытствовала я.

Я еще вчера обратила внимание на то, что Алексей разговаривает с Темниковой несколько покровительственно и даже в приказном тоне. И в доме ее ведет себя тоже очень свободно, даже как-то по-хозяйски. И ключ от домофона у него есть…

– Елена Константиновна прислушивается к его мнению, – уклончиво ответил Ильичев, не став развивать эту тему, и пошел в сторону кухни.

Я пожала плечами и направилась следом. Завтрак, поданный домработницей, признаться, мне не понравился. Сама женщина, спросив у Ильичева, нужна ли она еще, и получив отрицательный ответ, поспешила удалиться. Видимо, она хотела всласть воспользоваться выдавшимся отдыхом в работе в отсутствие хозяйки.

На столе стояла миска с нарезанными сырыми овощами – капустой, морковью, свеклой и еще чем-то, похожим на репу, – а в тарелках, стоявших перед нами, лежала картошка, сваренная целиком и заправленная чем-то оранжево-желтым, густым и маслянистым, похожим на рыбий жир. От нее исходил резкий запах, от которого я невольно поморщилась.

Заметив мою реакцию, Ильичев прокомментировал:

– Мы с женой придерживаемся здорового питания. Барсучий жир очень полезен, особенно при болезнях легких. К тому же супруга – приверженка сыроедения.

– Что, сырое мясо ест? – мрачно поинтересовалась я.

– Нет, она вообще вегетарианка. Только сырые овощи.

– Что ж, хорошо еще, что картошка вареная, – хмыкнула я, ковыряя вилкой в тарелке.

Мне удалось заставить себя затолкать в рот пару кусков, после чего я прекратила себя насиловать. Взяв с тарелки очищенную морковь и похрустев ею, решительно распахнула холодильник и достала оттуда сыр. Сделав пару бутербродов, налила себе кофе, поскольку на столе стоял лишь кувшин с какой-то бледно-розовой жидкостью, по поводу которой у меня возникло подозрение, что это сильно разбавленный свекольный сок.

Ильичев, наблюдая за моими манипуляциями, оправдываясь, произнес:

– Сырые овощи поначалу не вызывают восторга, но потом к ним привыкаешь и начинаешь оценивать по достоинству.

– Ага! – усмехнулась я. – Я видела вчера, что вы оставили от вредной жареной курицы – одни косточки.

Ильичев еще пару раз ковырнул вонючую картошку с барсучьим жиром, потом вздохнул и решительно отрезал себе толстый ломоть сыра. Соорудив бутерброд, быстро умял его с куда большим аппетитом и, вопросительно посмотрев на меня, налил из купленной мной коробки сока.