Освоение Сибири в XVII веке - [32]

Значение промысловой колонизации Сибири в XVII в. заключалось не только в вовлечении в хозяйственный оборот огромных пушных богатств. По определению П. Н. Павлова, крупнейшего знатока истории сибирского пушного промысла, «движение промышленников в Сибирь с учетом возвращающихся обратно было самым многолюдным в XVII в.» и явилось «живой нитью, связывавшей Сибирь с Россией». Дело в том, что около трети промышленников имели постоянные многолетние связи с Сибирью. Кроме того, наряду с возвращавшимися в Поморье охотниками за Уралом сложилось довольно многочисленное промысловое население, которое обитало в Сибири постоянно, хотя и не оседало там в каком-то одном месте.

Это заставило пересмотреть некогда широко бытовавшее мнение о промышленных как «пестрой толпе случайных гостей» Северной Азии.

После оскудения соболиных запасов далеко не все промышленники спешили покинуть Сибирь. Например, некоторые из них прочно осели на севере Якутии. Там главным занятием стала рыбная ловля, а сами они положили начало весьма своеобразным, непохожим на другие группам русского старожильческого населения Колымы, Анадыря, Оленёка и нижней Лены.

Из-за неудач с промыслом иные промышленники оказывались в Сибири совершенно без средств. Не имея возможности ни вернуться домой, ни дождаться организации новой ватаги, эти люди подолгу жили «по наймам» на всякого рода сезонных работах. Обычным явлением в Сибири, особенно Восточной, было верстание таких промышленников на военную службу. Наконец, они нередко вспоминали приобретенные еще до ухода на промысел навыки ремесленников и земледельцев и пополняли ряды посадских людей и крестьян, приступая, таким образом, к освоению других богатств сибирских земель.

В конце XVII в. вышли царские указы, вообще запрещавшие русским промышлять в Сибири соболя. Они, впрочем, никогда полностью не выполнялись, и, несмотря на истребление большей части соболиного поголовья и всякого рода ограничения на промысел, охота на пушного зверя оставалась в Сибири одним из важнейших занятий переселенцев. Правда, она со временем видоизменилась. Среди охотников стали преобладать постоянные и вполне оседлые обитатели Сибири, и промышляли они в основном уже несоболиную пушнину, постепенно поднимавшуюся в цене.

На протяжении всего рассматриваемого нами периода пушному промыслу естественно сопутствовала охота на мясную дичь и всякого лесного зверя. Она играла важную роль в питании промышленников, но не только их. В ранний период освоения Сибири лесные продукты пользовались большим и постоянным спросом почти у всех переселенцев. Поэтому многие из них добывали зверей и птиц не только для собственного пропитания, но и на продажу.

В сибирских городах можно было встретить торговцев медвежатиной, олениной, зайчатиной, куропатками, гусями и т. д. Имеются также сведения о занятии части русских переселенцев морским промыслом. Так, по сообщению знаменитого голландского географа Н. Витсена, жители Туруханска в XVII в. регулярно выезжали «в Ледовитое море» «на охоту за моржами».

Одним из основных занятий оседавших за Уралом русских людей сразу же становился и «рыбный промысел». Рыба всегда занимала важное место в питании русского человека, а в Сибири из-за «бесхлебья» она нередко круглый год являлась его основной пищей.

В непригодных для хлебопашества районах такое положение сохранялось не одно столетие, чему прежде всего содействовало просто сказочное богатство сибирских рек рыбой и широкие возможности ее добычи. В Сибири в то время были распространены ценные сорта рыбы — севрюга, осетр, стерлядь, сиг, семга, горбуша, нельма. В огромном количестве там водились таймень, форель, язь, омуль, налим, окунь, щука, карась, сазан и другие, менее ценные виды.

Наряду с засолкой рыбы русские поселенцы использовали такие способы ее заготовки впрок, которые были малоизвестны в Европейской России (например, специальная, в рыбьем жире, варка, приготовление в большом количестве самого рыбьего жира). Даже привычные лепешки русские в Сибири нередко выпекали из сухой толченой рыбы и икры.

Однако только «про свой обиход» рыбу добывали лишь в самых глухих уголках Сибири. В остальных районах потребительский промысел очень быстро превращался в товарный, т. е. ориентированный на продажу. За Уралом на рыбу стал предъявляться огромный спрос. В сибирских городах и острогах скапливалось много промышленников, которые, отправляясь за пушниной, стремились запастись на первое время сушеной и соленой рыбой для себя и своих собак. Поэтому не только в «непашенных», но и в пригодных для хлебопашества районах для части жителей рыбный промысел превращался из дополнительного занятия в основное. Организовывался он часто так же, как и пушной промысел. При объединении в артель рыболовы могли приобрести на общие средства лодки и снасти. В большие рыболовные экспедиции входили и свое-ужинники, и покрученники. Покрута в рыбном промысле тоже превращала нанявшегося на определенное время в лично зависимого человека.

Рыбу добывали круглый год, однако главными промысловыми сезонами считались весна, лето, осень. Тогда на лов временами выходило все трудоспособное население. В XVII в. еще не получило большого распространения закрепление рыболовных угодий за отдельными лицами, но те места, где для лова устраивались специальные сооружения, обычно находились в чьем-то владении и отмечались при переписях земель уже в первой четверти XVII в. Благодаря этому мы знаем о существовании на сибирских реках той поры «тонь», «езовищ», «заколов», «запоров» и тому подобных устройств для задержания и ловли рыбы. Довольно рано в документах начинают упоминаться и различные виды сетей — невода, бредни и т. д. Они делались в основном «по русскому обычаю» и иногда достигали гигантских размеров — до 100 м. Вообще же орудия и способы лова были чрезвычайно многообразны. Во время весеннего разлива рыбу ловили в поймах рек сетями. Когда вода шла на убыль, в ход пускались всевозможные заграждения и ловушки, преграждавшие рыбе путь обратно в реку. Затем до поздней осени главным видом промысла становился неводный лов. Применялись и более простые способы добычи — с помощью удочки, а также остроги и охотничьего лука (обычно ночью, когда рыба шла на разведенный в лодке огонь). Зимой широко использовали плетенные из прутьев «морды» и другие ловушки, ставили сети в устьях малых рек и ручьев. Важное место в зимней ловле занимал так называемый «ировой промысел». Его производили коллективно. Места скопления рыбы — глубокие ямы и быстрины — распределялись между участниками лова, которые вытаскивали рыбу через проруби крючковыми снастями («самоловами»). А ранней весной начиналась добыча «духовой рыбы», т. е. той, которая шла «подышать» к прорубям и другим свободным ото льда местам.