Освобождение Калинина - [20]
В условиях неглубокого снежного покрова лёгкие танки Т-60 могли оказать пехоте 262-й сд как минимум неплохую моральную поддержку, сопровождая её в бою. При всех недостатках вооружения данной машины, наступать в сопровождении таких танков было определённо лучше, чем совсем без них.
Следует подчеркнуть, что по итогам двух дней боёв в полосе наступления армии В.А. Юшкевича имелся потенциал для перехода боевых действий из позиционной стадии в маневренную как минимум на тактическом уровне, который для обеих сторон мог иметь оперативные последствия. Совсем иная картина складывалась на участке 29-й армии.
246-я стрелковая дивизия, выбитая ночной контратакой противника из Красново, отошла на левый берег и начала приводить себя в порядок, успев, правда, перед отходом захватить четырех пленных из состава 314-го пехотного полка 162-й ид[98].
В середине дня И.И. Масленников приказал сместить ось наступления дивизии, предварительно согласовав это решение с И.С. Коневым. Теперь она должны была продвигаться «во втором эшелоне за 252 сд уступом справа на МИГАЛОВО, БОРИХИНО, ПАЛКИНО с задачей полного разгрома 162 ид противника»[99]. Наступление требовалось начать в 19:00, однако 6 декабря оно так и не началось в силу неготовности 246-й дивизии.
Интересно, что командарм считал 162-ю дивизию основным противником в полосе наступления 29-й армии. Впрочем, уже к вечеру в 300–400 метрах южнее дороги Мигалово – Калинин бойцами 252-й сд был взят еще один пленный, на сей раз из 371-го пи 161-й ид. Сама дивизия Забалуева почти не имела продвижения в течение дня, при этом она понесла очень серьёзные потери. Докладывая вечером 6 декабря начальнику штаба Калининского фронта полковнику А.А. Кацнельсону о ситуации, представитель штаба 29-й армии по поводу 252-й сд сообщил следующее:
«В результате двухдневных боев 252 сд имеет потерь 50 % боевого состава, в батальонах осталось в среднем по 70 штыков. Разбито 3 орудия и 5 станковых пулеметов»[100].
В полосе наступления 243-й сд немцы зафиксировали первые атаки, начиная с 01:30. К утру подразделения 129-й пд, оценив потери советских частей от огня артиллерии в 120 убитых только перед позициями 428-го пп, посчитали, что атаки отражены. К 15:15 они насчитали ещё 60 жертв своего точного огня, а вечером снова отражали атаки с «высокими потерями» для наступавших[101].
Реальные потери дивизии Поленова были достаточно высокими, хотя и не такими, как представлял себе противник. 912 сп, зацепившийся двумя батальонами за северную часть Старобежецкой улицы (1-й батальон) и западную часть Литейного переулка (2-й батальон), а одним батальоном находясь на западном берегу Тверцы, потерял за 5–6 декабря 25 человек убитыми (из них четырех командиров) и 106 ранеными (пять командиров). Потери наступавшего рядом 910-го сп составили 25 человек убитыми и 50 ранеными. 906-й стрелковый полк, практически не участвовавший в наступлении, лишился четырех человек убитыми и 14 ранеными[102]. Всего за 5–6 декабря потери дивизии составили 82 убитых и 248 раненых[103].
Следует отметить, что противник также нёс потери. Например, 2-й батальон 428-го пехотного полка 129-й пд 6 декабря лишился одного офицера убитым и одного раненым[104]. Но в целом, безусловно, положение в Затверечье оставалось выгодным для немцев, которые имели возможность чувствовать себя относительно спокойно в условиях застывшего фронта.
На втором дыхании
Утром 7 декабря соединения 31-й армии начали выполнять поступившие приказы командарма. 256-я стрелковая дивизия, обороняясь 934-м полком на северном берегу Волги, силами 937-го полка уже ночью начал наступление на Никифоровку, а силами 930-го полка и роты заградотряда – на Пасынково. К середине дня 934-й сп подключился к наступлению на Никифоровку.
В ходе тяжелого боя оба населенных пункта были освобождены, причем Никифоровкой советские части овладели к 22:00[105].
Докладывая обстановку в 19:40 командующему фронтом, В.А. Юшкевич сообщил, что «у Никифоровы! захвачены пленные 427 пп 192 пд», на что И.С. Конев тут же переспросил: «427 пп какой дивизии?» Командарм ответил: «Повторяю: 192 пехотной дивизии».
Дослушав доклад до конца, Конев уточнил, что пленные принадлежат не 192-й, а 129-й пд. Далее он сообщил, что «129 пд противника действовала южнее Московского моря. Видимо, какую-то часть в связи с прорывом противник подбросил на Ваш фронт, но это не серьезный противник»[106].
Данный фрагмент переговоров свидетельствует о том, что советская разведка накануне и в первые дни наступательной операции так и не вскрыла точное местонахождение дивизии Риттау. Это обстоятельство впоследствии породило широко распространенный тезис о том, что 129-я пд была переброшена под Калинин с московского направления. Что касается пленных, то они, вероятнее всего, принадлежали переброшенному в район Чуприяново 2-му батальону 427-го пп.
Расчёты советских 37-мм автоматических зенитных пушек 61 – К ведут огонь по самолётам противника. 31-я армия, Калининский фронт, декабрь 1941 года.
Участие этого батальона в бою, вероятнее всего, было вызвано неспособностью 303-го пехотного полка 162-й пд справиться с советскими атаками. Судя по истории 129-й пехотной дивизии, уже утром 7 декабря от их правого соседа было получено сообщение о том, что «303-й пехотный полк более не в состоянии сдерживать натиск противника. Бой принимает драматичные формы»
