Освобождение Атлантиды - [92]

— Я предлагаю обмен, — спокойно сказал он.

Вампир разразился леденящим душу смехом.

— Что за сделку ты можешь…

Алехандро выстрелом взорвал голову вампира, оставив лишь покрытые кислотой останки. Джастис посмотрел на мужчину, который лишь пожал плечами, когда обезглавленное тело вампира рухнуло на землю, превратившись в зловонное месиво.

— Пуля за его голову. Мне казалось, что это по-честному.

Потом он, почти не глядя, снес голову еще одному, даже особо не переживая.

Джастис поднял меч и издал боевой клич:

— Лас Пинтурас! — потом ринулся к вампирам, разрубая, разрезая и уничтожая, элегантный в движении, он показывал на деле, что не прошли для него даром века тренировок и практики. Независимо от того, что с ним сделала Анубиза, не смотря на то, какие битвы велись между его двумя половинами за господство над его разумом и душой, он оставался атлантийским воином. Воином Посейдона.

И эти вампиры умрут.

Двое кровососом одновременно бросились к нему, он пропустил первого, вонзив меч в его шею, когда тот пролетал мимо, потом развернулся и плавным движением прирезал второго. Когда вампир, с криком умер, в руку Джастиса из клинка полилась горячая и могучая сила, едва не заставившая его выпустить меч. Но всё же он поднял его в воздух и закричал от радости, когда меч заблестел внутренним светом. Сначала он увидел те символы на клинке, как тогда, в Пустоте, а потом и клинок поменял цвет из ужасного черного на серебряно-голубой.

— За Атлантиду! — закричал он, а потом призвал воду, которую держал на краю поляны, махнул левой рукой, указывая на группу оставшихся вампиров. Вода подчинилась его приказу и превратилась в смертельно-опасные стрелы блестящего льда, стреляющие по вампирам, сея смерть.

Когда трое пали, а их головы откатились в сторону, он услышал звуки двух разряжаемых ружей. Алехандро попал в еще одного, снеся ему голову, а вот второй выстрел попал вампиру в грудь. К несчастью, не попав в сердце, и рана закрывалась прямо у них на глазах.

И тут позади него раздался третий выстрел. Джастис развернулся и увидел Кили, стоящую перед дверью в убежище. В пяти футах[39] от нее другой вампир обратился в лужу зеленой слизи.

Кили дрожала, но крепко держала ружье у плеча, расширившимися глазами глядя на Джастиса.

— Я… я его достала, — дрожащим голосом сказала она, вызвав ярость тысячи чудовищ в голове Джастиса.

Он испытал ненависть, потому что один из этих тварей так близко подобрался к девушке. Ярость глубже океанов пульсировала в нереиде волнами льда и огня.

— Игра окончена, — сказал он и уронил меч, поднял руки в воздух и зарычал так, что закачались деревья. Взмахнув руками, он выпустил волну такой разрушительной силы по поляне, что жители деревни упали, а волна устремилась прямо к вампирам.

Как вода набегает камни, так и волна его ярости сокрушила оставшихся вампиров, и все они взорвались кровавым дождем кислоты и плоти. Джастис услышал, как кто-то закричал, но не знал, издал ли этот крик кто-то другой или он сам, когда сила той способности, которую он выпустил на свободу, попыталась свести его с ума.

Безумие хохотало над рассудком, а сила, боги, сила манила и соблазняла его, пока он не завертелся, разбрасывая кислоту и ошметки взорвавшихся вампиров, не переставая хохотать. Космический поток вселенной подхватил его, окружил его, приглашая потанцевать древний вальс.

Почему ты мне не сказал? Мы же всемогущи! Мы убьем всех, возьмем всё, что хотим! — спросил Джастис у нереида.

Нереид долго молчал. Потом, наконец, ответил:

— Но что если мы хотим, чтобы нам всё отдали добровольно, а не по принуждению?

Джастис перестал кружиться, застыл, пораженный этими словами. Потом тихий голос проник в его безумие.

— Джастис, вернись ко мне. Ты нам нужен. Ты нужен мне. Прошу, вернись ко мне.

Он заставил себя сконцентрироваться на том, что было прямо перед ним, вместо того, чтобы пялиться на поток вселенной. Он не смотрел на цвета и свет достаточно долго, чтобы понять, почему этот голос так настойчиво взывал к нему.

Это была она. Это была Кили, и она плакала.

— Прошу. Прошу, вернись ко мне. Ты пугаешь их. И меня.

Вид кристально чистых слез, сбегающих по ее щекам, рвал его сердце. Он внезапно отпустил силу и пробился сквозь безумие.

Нереид внутри него почувствовал радость и желание.

Она наша. И она отдала нам свою любовь. Что еще может иметь значение?

Джастис протянул руки. И Кили вошла в его объятия, не обращая внимания на то, что покрывало его.

— Это правда? — спросил он, не обращая внимания на жителей деревни, окруживших их, многие из которых всё еще держали наготове ружья. — Ты меня любишь?

Она мгновение сжимала его рубашку, потом отступила и недоверчиво посмотрела на него.

— Люблю ли я тебя? Люблю ли я тебя? Ты что, смеешься? Ты думаешь, что я ради любого пройду через такой ад?

Развернувшись, она собиралась отойти прочь, но он побежал вперед и поймал ее за руку, зная, что должен услышать ее ответ.

— Скажи мне. Это правда? — повторил он. — Ты меня любишь?

— Да, я люблю тебя, — сказал она, почти выплюнув эти слова. Он не так представлял себе ее признание. Но это было лишь началом.