Освобождение-2 - [4]

Танк Озерова останавливается на краю поселка. Впереди дорога уходит в лес, начинающийся метрах в трехстах. Между и лесом – поля, чем-то засеянные. Неподалеку посреди дороги разбитая легковая машина, чуть дальше брошенный велосипед и рядом несколько трупов в немецкой форме.

Озеров открывает люк и высовывает голову. Немцев не видно. Бой в поселке затих, не слышно ни выстрелов, ни взрывов. Высоко над головой крутятся, выписывая сложные фигуры, три самолета, доносится слабый треск их пулеметов.

Озеров и вылезший из соседнего люка наводчик Колесов, подняв головы, следят за воздушным боем. Из остановившихся сзади них танков вылезают другие танкисты. Синие комбинезоны вымазаны черным машинным маслом, лица закопченные, грязные.

Один из самолетов пускает черный шлейф дыма и начинает падать. Он проходит совсем недалеко от наблюдавших танкистов, так что можно различить черные кресты на крыльях и рушится в лес. Над деревьями поднимается столб пламени и дыма, по форме напоминающий гриб.

– Ура, – кричат танкисты.

Советские истребители описывают широкий круг, и улетают домой. Они еще не скрылись с глаз наблюдающих за ними танкистов, как из-за леса у них за спиной появляются советские истребители И-16 с широким «лбом» мотора. Самолеты идут над самыми макушками деревьев, их много, слева и справа, насколько видно, еще одна волна, за ней третья. Они проходят над самыми головами танкистов, оглушая их ревом моторов. Видны не только звезды на крыльях, но и подвешенные под крыльями реактивные снаряды – по три штуки с каждой стороны.

Озеров трясет головой, как будто избавляясь от грохота в ушах, и поворачивается к стоявшим сзади машин его взвода.

– Пока остановимся здесь.

Он спрыгивает на землю и показывает дорогу. КВ задним ходом въезжает в какой-то двор, предварительно снеся невысокий выкрашенный в зеленый цвет деревянный забор, и встает среди садовых деревьев. Остальные танки тоже стали заезжать в соседние дворы.

Немного в стороне от дороги притулилась перевернутая упряжка с немецкой пехотной гаубицей. От гаубицы отлетело колесо, весь передок разбит в щепки. Трупы лошадей лежат, запутавшись в постромках. Одна лошадь жива, пытается встать, смотря на людей грустными просящими глазами.

– Товарищ лейтенант, – произносит один из танкистов, – может, пристрелить лошадку-то?! Мучается ведь.

– А почему пристрелить? – Озеров подходит поближе, – Она ведь вроде и не ранена. Смотри, запуталась просто, и придавили ее. Зачем же стрелять. Славное животное. Посмотри, какие у нее глаза. Стрелять в немцев надо, а лошадь-то хоть и немецкая, но она же в этом не виновата. Эй, – он поворачивается в сторону своих танков, – Ребята, давайте сюда!

К командиру подбегают несколько танкистов.

– Ну-ка, давайте лошадь освободим!

Шестеро танкистов оттаскивают мертвых лошадей, обрезают постромки, и спасенное животное поднимается на ноги. На нем действительно не видно следов ранений. Лошадь не пытается удрать, и казалось, с благодарностью смотрит на своих спасителей. Озеров подходит к ней, достает из планшета кусок хлеба и кормит. Мягкие губы осторожно берут краюху и тычутся лейтенанту в плечо. Он гладит шею бедолаги.

– Давай, лошадь, иди отсюда, – Озеров даже смущается от такого проявления чувств, – Иди, не место тебе здесь.

Он хлопает ее по холке, и лошадь, как будто поняв его, неторопливо бредет по улице.

– Ну, все, – приструнивает Озеров стоявших вокруг, – Цирк окончен, сделали доброе дело, теперь по машинам.

Он подходит к своему танку. Вылезший из танка экипаж осматривает машину. Вся лобовая броня в щербинах, видимо, от пуль противотанковых ружей и осколков снарядов. Есть и несколько следов посолиднее, от попаданий бронебойных снарядов небольшого калибра.

– Ну что, держит броня? – громко и весело спрошивает лейтенант.

– Так точно, товарищ командир, – отвечает механик-водитель ефрейтор Махотин, – Сколько в нас не попадали и вон только что. Комариные укусы.

– Укусы, – недовольно ворчит стрелок-радист Павлов, – Видел, что от семерки осталось? Башню снесло и весь экипаж погиб. И у Осадченко танк сгорел.

– Ладно, не наводи тоску, – машет рукой Махотин, – Мы слава богу живы. У нас, может, командир толковее, – он смотрит на Озерова и подмигивает ему.

Озеров смеется. Его водитель лицом походит на негра, только глаза светятся, и подмигивание выглядит комично.

На улице с грохотом останавливается КВ, из него вылезает командир роты капитан Ряхин и подходит к ним.

– Озеров, ты что тут прохлаждаешься?

– Так, товарищ капитан, приказано взять деревню и встать у околицы, – вытягивается лейтенант.

– Правильно приказано, только какого черта вы все повысовывались? Пулю захотели получить? Экипаж должен быть в танке. А то по поселку немцы еще ползают. Понял?

– Так точно.

– Если понял, значит сидишь здесь и ждешь приказа.

15 часов 10 минут. Лондон. Резиденция премьер-министра

Уинстон Черчилль с сигарой во рту сидит в кресле. Напротив сидят члены военного кабинета: Галифакс, Синклер, Антони Иден, Александер

– Мне кажется, – говорит Черчилль, – что наши проблемы с Германией, теперь можно отодвинуть на второй план. Кажется, Гитлеру в ближайшее время будет совсем не до нас. И это хорошо. У нас будет время спокойно подумать.