Освободительный поход - [97]

Потери наших войск растут на глазах, вокруг госпиталей громоздятся штабеля замороженных трупов, у тыловых служб нет ни времени, ни сил, ни даже взрывчатки, чтобы копать братские могилы в промерзшей земле, а у раненых, лишенных элементарных условий и медикаментов, больше шансов переселиться на тот свет, чем выздороветь. К тому же мы даже не можем напутствовать наших умирающих старой доброй христианской молитвой, а бормотание размахивающих руками черных жрецов отправляет души наших солдат прямиком в объятия Нечистого. И ничего нельзя сделать – власть у этих черных жрецов абсолютная, и они упорно вдалбливают в наши головы мысль о всемогуществе их темного господина.

Ха! Был бы он и вправду так могуществен, его адепты не умирали бы от холода, голода и русского оружия в этих белорусских лесах, а победоносно переломили бы ход войны в свою пользу. На наших солдатских пряжках все еще написано, что «С нами Бог», но настоящий Бог уже не с нами, а с русскими, он ведет их в бой и трубит им в уши трубами грядущей Победы, а с нами – тот, о ком не принято говорить вслух и для кого жизни его адептов не имеют ни малейшего значения. Но мы сами виноваты в том, что привели к власти того, кто выбрал нам такого господина, мы сами возвели его на пьедестал и назвали вождем германского народа. Я не удивлюсь, если после этой войны германская нация исчезнет с лица земли, а слово «немец» станет синонимом слова «негодяй». Какое счастье, что я не доживу до того времени, а погибну в этих замерзших русских лесах.

Еще одна печальная новость. Сегодня мы узнали, что еще два дня назад прекратила свое существование Смоленская группировка наших войск, не сумевшая продержаться под неистовым русским натиском даже месяца. И это несмотря на то, что войска генерала фон Зальмута с самого начала были обеспечены всем необходимым снабжением, ибо как раз в окрестностях Смоленска располагались склады, на которые поступало снабжение для всей группы армий «Центр». У нас такого не было – группировка, создававшаяся для деблокирования Смоленского котла, снабжение получала фактически с колес, а все ее запасы в Минске достались русским. Но русские каким-то дьявольским чутьем научились определять места расположения штабов и складов и наносить по ним точные и сокрушительные бомбовые и артиллерийские удары.

В последнее время русские как-то незаметно стали исповедовать принцип знаменитого французского фельдмаршала Вобана: «Лучше сожжем побольше пороха, зато прольем поменьше крови». Теперь на нас никто не ходит в знаменитые атаки цепями. Короткий наскок разведки боем, а потом – шквал артиллерийского огня, сметающего с лица земли все живое и неживое, и только потом – одетая в белые маскхалаты русская штурмовая пехота снова идет вперед, чтобы разобраться, остались там живые или нет. В случае продолжения очагового сопротивления русские гренадеры правят недоделки своей артиллерии при помощи ручных реактивных снарядов, а если сопротивление отсутствует, то занимают руины укреплений, добивая всех раненых немцев. Поговаривают, что в этих штурмовых отрядов служат родственники тех, кто погиб в нашей оккупации России от рук солдат из отрядов сил Безопасности и СД. Ходят слухи, что таких людей так много, что русские командиры отбирают их в штурмовые отряды по конкурсу – только самых сильных, храбрых, умелых и безжалостных.

Вот и солдаты фон Зальмута погибли, но не сдались, потому что окруженные под Смоленском части нашей армии почти на сто процентов состояли из чистокровных первосортных арийцев, без всякой примеси французов, британцев, датчан и прочих европейцев, которых в последнее время принялись охапками кидать в разверстую пасть русского молоха. У нас с этим было значительно хуже, но к настоящему моменту шлак уже выгорел, остались только истинные арийцы, неважно какого происхождения. Но и их тоже ждет гибель, потому что нельзя при помощи одной силы воли и упрямства бесконечно сопротивляться такому же, сильному и умелому, врагу, который к тому же обеспечен всем необходимым и имеет численное преимущество. Из этого можно сделать только один вывод: поскольку держаться больше нет сил, а капитуляцию нам никто не предлагает, то здесь все мы и умрем, и никто не вернется обратно в Фатерланд…

* * *

5 января 1943 года. 22:45. Москва. Кунцево, Ближняя дача Сталина, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин;

Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов;

Начальник генерального штаба генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;

Специальные консультанты Верховного Главнокомандующего:

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нина Викторовна Антонова;

Майор госбезопасности Османов Мехмед Ибрагимович.

Верховный внимательно обвел глазами присутствующих и загадочно усмехнулся в рыжие усы.

– Итак, товарищи, – произнес он, – сейчас товарищ Молотов объяснит вам, отчего мы были вынуждены срочно собрать вас в столь поздний час.

Нарком иностранных дел прокашлялся и как-то буднично произнес: