Освободите тело для спецназа - [8]

… Машины по шоссе шли редко. Только проскочившие на большой скорости два тентованных грузовика, в одном из которых под плохо зашнурованным брезентом Глебу удалось рассмотреть небольшие зелёные ящики армейского образца, представляли какой-то интерес. Это шоссе, пролегающее по упорно удерживаемому армянскими боевиками «ланчинскому коридору», не очень-то походило на «дорогу жизни», снабжающую Карабах.

В пятнадцать пятьдесят вернулся Жохов, в темпе прочесавший весь участок.

— Чисто кругом, — доложил он, — только у моста пост: шесть боевиков. Обедать изволят… с винишком, — презрительно скривил он губы.

— Ты бы ещё этикетки на бутылках срисовал, для полноты картины!

— Учту! В следующий раз обязательно бинокль возьму, — охотно согласился Димка. — Полянка там. Ближе, чем на двадцать метров подобраться не удалось. А с биноклем, я, для вас, товарищ сержант, коли заинтересовались, не только марку вина разведаю, но и чей разлив они пьют.

— Ладно, кончай трепаться, неси рацию. Пора командиру докладывать, — остановил его Глеб.

Включив и настроив рацию, он доложил о численности поста у реки и о двух проследовавших тентованных КАМАЗах предположительно с боеприпасами.

Наскоро поев (аппетита у обоих не было, видно сказывалась жара), начали обустраивать пост. Из плащ-палаток соорудили крохотную палатку на одного, занесли туда вещи и тщательно замаскировали. Побродив по лесу, набрали сухих сучьев и разбросали их двухметровой полосой вокруг лагеря — предосторожность на ночь, когда треск сухого дерева под ногой звучит как выстрел, предупреждая о чьём-то приближении. Затем, положив Жохова отдыхать, Глеб опять принялся через бинокль наблюдать за шоссе и прилегающим лесом.

Ветра не было. Жара вроде и не собиралась спадать, хотя солнце давным-давно перевалило за зенит. Тело обливалось потом и хотелось пить.

«Забыл давеча сказать Димке, чтобы подобрался к речке», — упрекнул себя сержант, булькнув последними глотками из армейской фляги. — «Теперь до самого вечера придётся терпеть, хотя…»

Он потихоньку взял свой мешок, который Жохов выставил наружу, когда забирался в палатку и, порывшись в нём, достал чистый целлофановый пакет. Выбрав на дереве подходящую ветку с густой листвой и хорошо освещённую солнцем, он надел на нее пакет и плотно завязал верёвочкой, чтобы тот не соскочил. Солнце палило еще во всю, и времени было вполне достаточно, чтобы через час-другой в пакете сконденсировалось с полстакана воды….

Жохова будить не пришлось. Тот проснулся сам, когда сержант в очередной раз докладывал по рации командиру.

«Маловато, конечно, поспал, — взглянув на мрачную физиономию напарника, — подумал Глеб, — ну да делать нечего».

Димка протёр глаза и смачно зевнул, разгоняя сонную одурь: — Дрянь какая-то снилась, даже вспоминать не хочется и башка тяжёлая….

— Со сна это! Обежишь участок в темпе — встряхнёшься! У моста подольше покрутись — уточнить надо: усиливают ли охрану на ночь, меняют ли караул, но особо долго там не сиди — к двадцати часам чтобы был здесь. Я сам ещё хочу посветлу пробежаться! И вот это возьми, — протянул Глеб ему свою фляжку, — наберёшь у речки!

Димка молча прицепил сержантову флягу на ремень, забросил на плечо автомат и, хрустнув напоследок где-то за кустами сучком, растворился в лесу.

… Жара к вечеру спала. Время тянулось медленно: последняя машина прошуршала шинами внизу минут тридцать назад и всё.

«Попробовать, что ли?» — чувствуя от неподвижности привычную расслабленность, подумал Глеб. «Опасно — вдруг кто-нибудь наскочит», — резко встряхнулся он, отгоняя заманчивую идею.

Был у него уже на этот счёт прискорбный случай.

… Той весной, девяностого, дипломник педагогического Глеб Ткачёв не просто «зациклился», а зациклился (по его мнению) весьма основательно. Три часа в день на подготовку к госэкзаменам, два — на карате, шесть — на сон, всё остальное время на то, что с непостижимой таинственной силой манило и притягивало его, пуще, чем алкоголика тянет недопитый партнёром стакан, азартней, чем редкостная марка манит заядлого филателиста.

После первого удачного опыта, все его мысли, чувства и дела были заняты только астральными полётами. Перво-наперво он, не подумавши, врезал в свою комнату замок, несказанно обидев этим своих родителей и зародив в них кучу всяких подозрений. Это стоило ему трёх дней недовольных бурчаний и увещеваний, пока предки, наконец, не смирились с его «непонятной и странной обособленностью», казавшейся им весьма подозрительной. И они были, конечно, правы.

Запершись, Глеб по несколько часов в день занимался йогой, впадая в состояние медитации и транса. Овощная диета пошла ему на пользу, он сбросил лишний вес, получив завидную лёгкость и стремительность не только в движениях, но и в достижении нужного состояния.

Второй раз он сумел выйти из тела дней через десять. Две попытки до этого по непонятным причинам не удались. Почему? — На этот вопрос он не смог бы ответить и сейчас. Может оттого, что на улице чуть похолодало? Хотя температура была заведомо выше тех двадцати градусов, ниже которых по данным исследователей попытки отделения астрального тела не получаются. Но зато после второго раза, как прорвало. Неудач больше не было.