Островитянка - [55]

И на бирже тоже я люблю побеждать!:-Р

А вот от акул дельфины вообще-то НЕ беспомощны. Просто я была такая злая, что просто обезумела за своих торпеде-подобных друзей! А страх пришел уже на берегу! Потом! Ведь это моих друзей тронули! Из всех акул ушли в море только две!!! Я не догнала их, да и не могла быстро сменить глиссер на батискаф. Боевой батискаф очень долго приводится в боевое состояние. А потом было поздно. Ушли!

Я тоже злилась! Но меньше, чем от неожиданности!

А маме я такого не рассказывала! Учти!

А у тебя есть животные?

А сестра или брат у тебя есть?

Все! Сегодня более отвлечься не смогу! Бой продолжается! Там еще будут приключения…

Ю.Ш.: — Я не расстраиваюсь, все хорошо. Понимаю, дело есть дело.

Очень болит зуб, а так все в порядке. Завтра будет видно, что скажет врач, а как вы лечитесь???

Учла про маму, это очень интересно, что ты рассказываешь. Для меня это совсем другой мир.

Животных нет, был кот, но очень давно. Очень хочу собаку, но мама говорит, вот когда заведу семью, тогда и куплю, а так не надо. Я ее понимаю, потому что кот цветы ел, шторы царапал, рвал обои и т. д.

Нет, я в семье одна. Тоже живу без отца. И понимаю тебя.

YА: — Не боись! Прорвемся! С отцами или без них! Мой батя у меня всегда как за спиной стоит!

И в реале встретимся раньше, чем на небесах!

Я Пасху не праздную, потому и мне на небо дорога у этого бога закрыта, — хотя мать говорит, что я крещенная. Она часто в церкви и в часовне на острове сама себе молится. Все равно я безбожница!

У меня 1 бог: мой ОТЕЦ!

И его архангел есть! ВАА!

Коснуться бы его рукой!;-)

Я тебя и на пулемете научу "играть", и на танке "летать", и на истребителе "брить землю"! Ха!

Не на тех напали!

Зубки лечи, — и стоматологу не сломай ненароком!;-Р

Олег. Клиника. 005

… Так и буду лежать?…

А вот фиг вам! Сегодня день начался с приятного известия:

— Доброе утро. Как Вы, Олег, себя чувствуете?

— Спасибо, доктор, мне хорошо. Мне — правда! — хорошо у вас в отделении. Если бы можно было подойти к окну, если бы меня отвязали от койки, если бы мне отдали мою или больничную одежду, — было бы вообще замечательно.

— Давайте я Вас послушаю, садитесь на койке… Сделайте глубокий вдох-выдох… Не дышите… Дышите… Живот не болит?

— Нет, только ноет в месте повязки.

— Как голова? Боль, головокружение, слабость? Тошнота? Кошмары ночные не беспокоят?

— Не, ничего из перечисленного выше. Вот только сны стали более яркие, и совершенно непонятные.

— А у Вас ранее все сны были понятные?

— Ну не то чтобы… Просто раньше я вообще не видел сны, — или не помнил их. Потом, когда я себя не помнил после ранения, они стали настолько ясные и содержательные, что мне впору романы по их мотивам писать.

— Так пишите… — улыбнулся доктор. — Это было бы даже интересно почитать.

— Боюсь, что интереснее всего было бы их читать вашему психиатру.

— А что же в этих снах такое психиатрическое?

— Понимаете, не пойму наверняка. То я видел себя птицей, — и ведь летал!. То как амфибия плавал… То я Зверь Лесной, — знаете, как в мультике «Аленький цветочек». То я Разящий Меч, — ну или разящий мечом… Но последние ночи, — как я пришел в сознание, наверно, — я перестал опять видеть эти сны…

— Интересно, интересно… Скажите, а вот эти рисунки, — что это?

— Знаете, я просыпаюсь ночью или утром, — уже без сновидений, — и мне очень хочется опять попасть в эти сны. И я по памяти начинаю рисовать картинки из своих видений.

— Можно их посмотреть?

— Конечно.

— Спасибо. Я возьму их с собой. А я к Вам с хорошей новостью. Предполагаю, что сегодня, после осмотра доцентом, Вас переведут в общую палату в хирургическое отделение. Как Вы на это смотрите?

— С воодушевлением. Если честно, то я покривил душой, что мне с Вами хорошо. Мне психологически трудно переносить эти ночи с включенным светом, стонами, криками, авралами ваших дежурных бригад… Вообще-то я домой хотел бы…

— Ну, домой Вам однозначно рано, да и решать сроки выписки будут хирурги. А вот в отделение хирургии я Вас сегодня обязательно переведу.

— Хорошо, доктор, я согласен.

Вот такая радость была у меня с самого утра. Значит, уже сегодня я буду в общей палате, где можно будет попросить выключить вечером свет и не включать его без крайней необходимости. Если бы еще не эти наручники… Они холодили запястье, создавали массу неудобств…

— Доброе утро. Проснулись уже. — Перед кроватью стоял следователь.

— Да, уже, — не хотелось с ним быть таким же многословным, как с врачом. Кто его знает, что у него на уме…

— Хочу поставить Вас в известность, что по ходу следствия, мы не можем подтвердить Вашу вину, и потому ограничение… Словом, мы снимаем с Вас наручники под подписку о не выезде.

— Это приказ или предложение?

— Шутить изволите?

— Да, шучу я, шучу… Конечно снимайте. А когда это я давал подписку о не выезде?

— Вот сейчас и дадите. Или не дадите?

— Да чего бы не дать? Берите, — снова, уже облегченно, пошутил я.

— Вот здесь распишитесь, а вот здесь напишите…….. Всё. Ставлю Вас официально в известность, что Вам нельзя покидать пределы города. При острой необходимости необходимо явиться ко мне и согласовать время, срок и направление, куда Вы едете. Вам понятно?