Островитянка - [25]

Ю.Ш.: — Да, уж — сложно! Расскажи, что ищешь человека: В.А. — и что он на это скажет!

YА: — Молчит. Говорит, что он тоже ВАА, но это ничего не меняет. Таких имен, как он знает, по миру и инету десятки тысяч…

Ю.Ш.: — Спроси, кого он ищет! Ты мне рассказала свою историю, расскажи ему все то, что рассказывала мне. Ему можно доверять!!!!!!!!

Что-то клацнуло в модеме, и связь отключилась. Юля перегрузила модем, но… Чат был пуст.

Олег. Клиника. 001

Сознание восстанавливалось рывками, — точнее, мелкими шажками. «Сначала было слово»… Нет, не слово даже, — мысль, еще не оформленная словами, еще не обретшая форму и значение определенного понятия и смысла, не наполненная полнотой ощущений и эмоций… Сначала кратковременно, как выбулькивающие из глубины болота или раскаленной лавы небольшие порции газа: пузырь лопнул, — и опять небытие. Или это уже не небытие, раз я его тоже понимаю и ощущаю? Раз я отделяю небытие от забытья…

«Слово» тоже не пришло сразу, — с некоторого времени я понимал, что рядом со мной, вокруг меня кто-то говорит, но… Слова были как пение в опере: звуки голоса сливались со звуками окружающего аккомпанемента какофонии звуков окружающей среды и становились частью этой «оперы жизни», а не выделялись в отдельную арию… Ведущие голоса на этой сцене были не выделены, — не отделимы от остальных звуков. И внутри меня они не вызывали никаких реакций, мыслей, желаний. Потом сквозь закрытые веки стал проступать свет. Свет и тень… СВЕТ и ТЕНЬ. Свет! И Тень!.. Кто-то открыл мне глаза по очереди, потом сразу оба, но ничего, кроме яркого света я не увидел. СВЕТ…. А потом опять Тьма. Всё это сопровождалось какофонией звуков и голосов, хотя голосов и, тем более, слов я не понимал. Точнее, не выделял слова и голоса в звуках. И снова тишина. Опять забытье? Или ушли все и оставили меня одного под присмотром аппаратуры?

ОГО! «Аппаратуры»!.. Какое сложное слово!.. Откуда оно? Прихожу до «тямы»? Просыпаются более глубокие участки памяти, мозга? Появляются новые ассоциации? «Ассоциации»!.. Да, кажется сознание возвращается… А ведь не хочется… Хочется вот так же парить между небом и землей в небытии, быть не связанным с окружающим и внутренним мирами… Скользить по эфемерным линиям мироздания, мирового эфира, космоса…

Не получится. Пришла БОЛЬ! Я не мог даже локализовать точно область, из которой она пришла. Казалось, болело всё тело: голова, спина, живот, конечности. Неужели меня так хорошо расстреляли (откуда я взял, что меня расстреляли?), что попали во все части тела? Или это эскулапы так постарались, роясь во всех уголках, до которых смогли дотянуться своими ножичками?

Открыл глаза, — и вновь зажмурился от яркого света. Солнечный день или яркие лампы? Свет резанул по глазам, как тупой пилой. Стало больно где-то глубоко в глазах, в голове. В сознание ворвались звуки участившейся канонады: «Пи-пи-пи»… — и какой-то сирены. Сирена? Артобстрел? Бомбежка? Откуда? Почему? Она в убежище?

Кто ОНА? Где ОНА? Почему ОНА?…

Через силу открыл глаза и увидел над собой лицо… Сирена стихла, принося внутри блаженство от тишины. Лицо? Это не ОНА! Что с ней?

— Лежи, лежи. Всё будет нормально. Пить хочешь? — спросило лицо.

Я снова бессильно закрыл глаза, и в сознании возникла та последняя баклажка «изподкрановки», в рот просочились первые капли… Первые и последние. Губы были мокрые, во рту бегали, догоняя друг друга капли прохладной жидкости. В горло не просочилось ни капли. Жадины! Экономят на святом! Жесткая мокрая ткань коснулась лба, повторились ритмичные протирающие движения, приносящие наслаждения своей прохладой. Когда ткань стала передвигаться по лицу вниз, ощущения стали неприятными, но не омерзительными. Особенно неприятными стали последующие движения по лицу сухой и жесткой ткани, осушающей губы.

Холодные руки стали меня переворачивать с боку на бок. Мне показалось, или на самом деле мокрая ткань стала двигаться по разным частям тела? Меня моют? Ха! ОБМЫВАЮТ! «ХА»? Первая эмоция? — Это уже интересно! «Холодный труп медленно двигался по улице и улыбался! — ТРУП! УЛЫБАЛСЯ!» — откуда-то взялась краткая фраза, сам не знаю уж и откуда.

Я попытался открыть опять глаза и… застонал. Нет, я пытался сказать «СПАСИБО!», но вместо слова вырвался стон. Этот стон не только вырвался из моего рта, — он еще и попал ко мне в уши. Т. е. я слышу самого себя? Слушаю со стороны? ХА и еще раз ХА! Нашел себе аудиторию в собственном лице!

Руки опять уложили меня на спину, — я понял, что ориентирование в пространстве тоже возвращается, — и голос над моим телом произнес:

— Док! Он просыпается!

Да проснулся, уже проснулся! Я скоро хохотать буду, как от щекотки, от ваших щеток. Ведь по телу меня терли не тканью, как тарелку, — я только теперь это понял, — а мягкой щеткой.

Глаза мне опять открыли, в глаза хлынул поток света, — можно сказать, что ослепил. Закрыли.

— Нормально выходит, — я понял, что это уже другой голос, мужской. Значит, первым звучал женский?

Чего? Кто выходит? Я? Откуда выходит? И куда заходит? Ох! Лучше бы опять плыть «по волнам моей памяти», или по каким волнам я там плыл до этого? Спокойнее.