Остров Забвения - [8]

Сим не отставал от него ни на шаг и старался подражать варвару в походке, жестах и манере речи. Кроме того, он наотрез отказался подстригать волосы, и скоро шевелюра паренька стала почти такой же косматой и спутанной, как у его кумира.

Однажды они ныряли за морскими губками и, набрав полную корзину, устроились обсушиться на песке.

— Смотри! — вдруг воскликнул Сим. — Парус! Идет большой корабль.

И действительно, над самым горизонтом виднелись паруса; Разобрать, что за корабль, было еще невозможно, как Конан ни всматривался. От солнечных бликов на воде его глаза даже заслезились.

— Ну вот, ты от нас уплывешь, — расстроился Сим.

Варвар не ответил ему.

На следующий день судно приблизилось. Прямым курсом подойти к берегу оно не могло и шло широкими галсами, а после полудня паруса вообще убрали, и каравелла встала на весла. Конан понаблюдал за кораблем с вершины красной скалы и спустился мрачный. Он пошел к старейшине Типу и сказал ему:

— Я знаю эту каравеллу. «Морская чума» — ее имя, а то, что на ней, пострашнее всякой чумы.

— Что же это? — удивился старейшина.

— Люди. Океанские шакалы. Я знаю пиратов

— среди них есть хорошие ребята. Если бы сюда пришел Бесноватый Лоу, Шарль Укуси-Локоть или, к примеру, Большой Пузан — все бы обошлось мирно. Гости выпили бы с вами вина, поплясали бы у костров, нашли бы девочек, которые не прочь поразвлечься, и, отдохнув пару дней, отбыли бы по своим делам. Но только не эта команда! Ею верховодит Торвальд — Злой Нож, мясник, тупой и жестокий. Он промышляет работорговлей. Набивает трюмы пленниками, а тех, кто не влез, — убивает.

— Велика ли его команда? — спросил Гип.

— Обычно — нет. Он набирает себе только тех подонков, от которых отказываются другие пираты. Человек двадцать-тридцать, я думаю.

Старейшина задумчиво почесал живот.

— У нас больше сотни рыбаков, способных драться, — сказал он. — Но почти все сейчас далеко в море и вернутся через три дня, не раньше. Если бы их поторопить…

— Позови Сима, — посоветовал Конан. — Вели ему сесть в легкую лодку. Я знаю, он никогда не ходил дальше Белого мыса в одиночку, но он справится. А мы пока займемся другим.

* * *

— Что ж, — сказала Марга, когда Сим пришел к ней за благословением. — Пора тебе становиться взрослым. Я знаю, что ты уже кувыркался на пляже с Рыжей Лалэ, но не это делает мужчину мужчиной.

Сим зарделся, потерся носом о материнское плечо, взял весло для быстрой гребли и ушел. Он был необыкновенно горд, когда узнал, что Конан выбрал именно его для исполнения этого поручения.

Женщины и старики наспех собирали свои пожитки.

— Бросьте все, кроме самого нужного! — говорил им старейшина, но от растерянности островитяне никак не могли решить, что же им на самом деле необходимо.

Они покинули деревню, когда первые шлюпки уже вонзались носами в береговой песок. Старейшина Гип повел людей на другую оконечность острова, за Озерную гору. Там был густой лес и можно было спрятаться. Конан остался возле поселения — из-за дюн он следил за пиратами, которые скоро оказались очень близко, так что он слышал их голоса.

— Куда подевались все черномазые? — удивлялся вслух пожилой зингарец с похотливыми липкими глазками. Такие на кораблях пристают к молодым матросам, дерутся подло и очень слабы по части вина.

— Наверное, передохли, — сказал толстый, в дорогом колете и рваных, грязных штанах.

— Да нет, зола еще тёплая… Они узнали!

К ним подошли еще человек пять. Среди них был и Торвальд.

— Что встали, акулье дерьмо! — прикрикнул он. — Обыщите каждую хижину. Если кого найдете — развяжите ему язык.

Конан, давно не бравший в руки своего меча, теперь поглаживал его рукоять. Казалось, клинок сам просится из ножен.

— Погоди, — шепнул ему варвар, — время скоро придет!

В его голове созрел отчаянный план. Нужно перебить по одиночке всех пиратов, и тогда корабль останется в его распоряжении. Разве это не славно?

Он нашел брошенным на песке рог из витой раковины, поднял его и усмехнулся. Замечательная штука, она ему пригодится. А пока нужно внимательно наблюдать за незваными гостями. Всего их высадилось восемнадцать. На «Морской чуме», стало быть, осталось двое или трое, и те скоро не выдержат — самовольно бросят вахту, чтобы принять участие в грабеже. Торвальд, несмотря на свою лютость, никогда не мог наладить дисциплину на корабле.

Похотливый зингарец и толстяк зашли в хижину семьи Броза, которая стояла на самом краю деревни. Пора начинать, решил Конан. Подкравшись незаметно, он встал у входа. Разбойники, уныло ругаясь, крушили посуду.

— Одни только тряпки, — презрительно сопел толстый.

— Это же черномазые! — вторил ему пират-зингарец, хотя был гораздо смуглее любого островитянина.

На глаза Конану попалась острога. Варвар схватил ее и оскалил зубы.

Когда пираты, один позади другого, выходили из оскверненного жилища, Конан пронзил гарпуном обоих.

— Ты не черномазый! — прохрипел зингарец, который шел первым и схватился обеими руками за окровавленное древко. Но у толстяка уже подкашивались ноги, и оба упали.

Тонкая крепкая леса с каменным грузилом тоже послужила Конану оружием. Пират, беспечно пивший пальмовое вино из запасов дяди Эга, стал очередной жертвой. Раскрутив грузило над головой, варвар захлестнул его шею лесой и сильно рванул на себя, так что разбойнику перерезало горло.