Остров яблок - [11]
– Коля, ау!
Николай медленно повернулся, но увидел друга не сразу. Взгляд его в первую секунду был отсутствующим, потом на лице отобразилось крайнее раздражение:
– А… Это ты…
Кислая мина продержалась ровно секунду. Он вымученно улыбнулся и процедил:
– Миша, я сейчас. Подожди пока что дома.
Пришлось ретироваться. Михаил вернулся, опять звонил в дверь, опять топтался в прихожей минут пять, потом прошёл-таки на кухню. Надя предложила чаю – и правильно сделала, потому что Куйбышев появился только через сорок минут. Никакого «извините», просто тихо вошёл в квартиру и проскользнул в ванную. Зашумела вода.
А на кухне пили уже по второй чашке и болтали о банальном. Надя рассказывала о своём фитнес-клубе, попросила снять маленький ролик для презентации. Михаил согласился. У него разгорелись глаза, он представлял, как она двигается в облегающем, ровно, плавно, и не угадать, какое движение будет следующим, как она дразнит, зажигает, обманывает, и все это легко, звонко, с таким огнём в глазах, век бы смотрел…
Наконец появился Николай. Он как будто скафандр на себя натянул или кокон какой-то. Непроницаемый. Чёрное лицо. Морщины обозначились – старик, да и только. Вошёл на кухню и коротко бросил жене: «Дай нам поговорить». Надя сразу ушла, а Михаил почувствовал себя оскорблённым, отвернулся, уставился в окно. Молчал и Николай, гремел посудой, искал чашки для кофе, турку, достал пакет с зёрнами, кофемолку, насыпал туда горсть. Включил, и проклятая кофемолка так взвизгнула, что гость не выдержал:
– Ты что вытворяешь? Ты что, думаешь, что можешь об друзей ноги вытирать? Да не молчи, твою мать!
Но ответа не последовало. Михаил ругнулся совсем уже неприлично и шагнул к выходу. Николай схватил его сзади за плечо, повернул к себе. Михаил, ожидая удара, рванулся в сторону, треснулся затылком о стену, ещё раз выругался.
Николай подтащил его за плечо, близко-близко, глаза к глазам. И очень тихо, почти не размыкая губ, сказал:
– Не могу я тут. Не могу. Тут невыносимо.
Застывшее лицо, глаза с узкими зрачками, морщины, и некий ток, как будто перетекает что-то из него тёмное, боль, депрессуха, отчаянье…
Михаил закрылся руками, потом опустил их, стал тереть ушибленный затылок.
– Мать твою, Колька, на хрен ты меня пугаешь! Пусти!
Вырвался, сел на своё место.
– В чём дело-то? Что у вас с Надей случилось? Может, я имею право знать, всё же вы мне не чужие…
– Нет, нет, ничего.
Николай опять схватился за кофемолку, тряс её минут десять, пока не перемолол всё в молекулярную пыль. Бедный прибор выл, а Михаил сидел и просчитывал варианты. Что с Куйбышевым? Скорей всего, торчит на каком-то модном наркотике, иначе как объяснить? Подумал о завтрашнем визите к генералу. Что докладывать? Тут медицинский случай!
– Слышь, Мишка, мне денег надо, – наконец выключил свою жужжалку Николай.
– Чего-чего?
– Денег.
«Точно подсел, – подумал Михаил. – Плотно. Не стесняется даже денег просить… И дома так неуютно. Половину вещей перетаскал уже, заложил, продал. Скотина натуральная… Только почему начальство не предупредило, что тут нарик?»
– Зачем тебе деньги, Коля?
– Мне ехать надо.
– Куда?!
– На Камчатку.
– Ты что, спятил? Зачем?
Николай медленно, явно успокаивая сам себя, обмотал провод кофемолки вокруг корпуса и убрал её в шкаф. Кофе варить так и не стал – зачем же старался, ради этого воющего звука, что ли? Сел за стол. Глаза его наконец-то ожили, оторвались от одной точки, стали двигаться. И складки на лице немного разгладились.
– Понимаешь… Когда в Охотском море возникает циклон, идёт как раз на южную оконечность Камчатки, на мыс Лопатка, там происходит нечто…
– Ты спятил, Колька, совсем спятил, послушай меня, тебе к врачу надо!
– Там на стыке двух мощных фронтов может быть тишина. А потом барический гребень между тихоокеанским антициклоном и охотским циклоном сдвигается, и тут… При ветре всего 6-8 баллов начинается жуткий шторм… По рекам вверх волна идёт, как при цунами… Всё на берегу сносит. Называется этот ветер курилкой.
– Замечательно! Жив курилка! А ты, тебе зачем это надо?
– Мне надо, Миша.
Николай замолчал, и опять обозначились жёсткие складки вокруг рта. Жестокие.
– Ну, предположим, тебе интересно посмотреть, да, может, ты научную работу напишешь. Но почему же сам по себе? Ведь есть институт, у них экспедиции запланированы… И потом, Надя…
Николай только махнул рукой.
– Так дашь денег? Ты вроде не бедствуешь? Я отдам… не знаю точно, когда, но отдам.
– Хорошо. Дам. Но с одним условием.
– Что ещё за условие?
– Мы полетим вместе.
– Никуда вы не полетите.
Оба обернулись одновременно, и у обоих были шкодливые физиономии, как у алкашей, собирающихся бухать потихоньку от жён. Что за власть имеет женщина? Она стояла в дверях, спокойная и уверенная, никаких аргументов не приводила, не кричала, не плакала, не горячилась. Просто объясняла глупым детям, что нельзя совать пальцы в розетку, и дети послушно потупили глазки.
Николай ничего не сказал, ни на кого не посмотрел, поднялся, проскользнул мимо Нади и тихо хлопнул дверью в прихожке.
– Опять на крышу полезет?
– Да, скорей всего.
– Нам нужно поговорить?
На яхте олигарха Павла Кагановича у берегов Испании не по своей воле оказывается тридцатитрёхлетний Владимир Калинин, обладающий необычными способностями. Он может видеть сквозь… все! Неагрессивный и нежадный, получил он своё особенное зрение неожиданно, после травм и болезней. После первого сеанса «всевидения» чуть не умер, но потом постепенно попривык. И стал наш нищий соотечественник кладоискателем. Потому и нужен олигарху, который вроде бы хочет «мир преобразовать». Олигарх выкрал его из Москвы, где за ним одновременно охотились бандиты и ФСБ.
В предлагаемый сборник вошли сценарии дископрограмм, посвященные истории вальса, зарубежного и отечественного джаза, а также экологическим проблемам, рекомендации по проведению дисковечеров.