Остров выживших - [17]

— Мэм, забирайтесь в бэтээр и прикрывайте нас, — махнула Ане Берни, — потому что в вашем костюме вы не очень-то мобильны. Мы потом с этим разберемся. Договорились?

— А кто распоряжается среди гражданских? — спросил Коул. — Надо поставить между ними и червяками людей или машины на случай, если кто-то рванет не в ту сторону.

Аня исчезла внутри, и верхний люк открылся. Со своей позиции она видела то, чего не видел Коул. Она прислонила автомат к комингсу люка и включила рацию.

— У нас тут толпа гражданских, Матьесон.

— Скажите им, что нужно выставить заслон между нами и беженцами, — вступил Бэрд. — У нас тут людей вполне хватает. Нужно только убрать гражданских подальше и как-то успокоить их.

— Центр ослеп, приятель. — Коул сочувствовал Матьесону, пытавшемуся руководить подразделениями, не видя поля боя. — Черт, я уже начинаю скучать по Хасинто…

Берни указала на дорогу:

— Мэм, если хотите убрать с дороги беженцев, поезжайте на бэтээре — мы справимся.

— Вас поняла, сержант.

Берни улыбнулась про себя и побежала по направлению к тому месту, где велась перестрелка.

Бэрд подтолкнул Коула:

— Ну что, Коул, пошли. Нужно присмотреть за Бабулей. Она-то уж знает, как готовить эту дерьмовую дичь, помнишь? А сейчас это важно. Навыки, приятель.

Казалось, все солдаты Коалиции собрались на этом лугу вокруг кучки Саранчи, словно раньше никогда их не видели. Их было слишком много; наверное, свою роль сыграло желание вытрясти душу из последних оставшихся в живых врагов. Наибольшую опасность сейчас представлял свой собственный огонь. Из лагеря на поле со скрежетом неслись бронетранспортеры, фары покачивались, когда они подскакивали на кочках. Коул слышал гул приближавшегося «Ворона».

Ему тоже нужно было выместить на ком-то свою злобу.

Он сосредоточился на раненом бумере, пытавшемся перезарядить оружие («Эй, сынок, когда рядом Коул Трэйн, лучше поторопиться с этим»), и бросился к нему, стреляя короткими очередями. Откуда-то справа донесся крик Маркуса.

— Кончайте тратить патроны! — Маркус редко повышал голос, но когда он кричал, его можно было услышать с другого конца Хасинто. — Черт, берегите патроны, мать вашу! — Раздался рев бензопилы, затем громкое ворчание: — Нам сейчас негде доставать новые.

— Вот это верно, сынок! — Бумер поднял голову как раз в тот момент, когда Коул выпустил очередь по его ногам, чтобы отвлечь. Затем бросился ему под брюхо, прежде чем враг успел прицелиться из своего «Бумшота», и дважды выстрелил ему в глаз — в готовую удобную дырку в его черепе; это было гораздо проще, чем пытаться пробить толстую шкуру. — Я сегодня в настроении экономить. Бэрд, куда ты подевался? Поговори со мной — ух ты, у нас свет!

«Ворон» завис у него над головой, по снегу кружил луч прожектора, и перед Коулом на мгновение открылась картина битвы. Повсюду были рассеяны темно-серые холмики — мертвые червяки. Бэрд и Берни бежали к одному живому врагу, направлявшемуся к дороге, с явным намерением перехватить его. Коул видел, что червяк хромает: по снегу за ним тянулся кровавый след. В следующее мгновение мощный взрыв, за которым последовал еще один — «бум-бум», как два удара сердца, — на несколько секунд ослепил его.

— Корпсер подбит, — раздался в наушнике чей-то бесстрастный голос. В круг ослепительного света въехал «Кентавр», словно кланяясь зрителям на ледовом шоу. Танк был в своей стихии, здесь было полно места для маневров. — «Ворон Три-пять», видите бладмаунта? Хороший экземпляр. Мы хотим забрать его себе.

— «Ворон Три-пять» всем подразделениям, видим бладмаунта и его всадника. «К-Двадцать восемь» им займется. Не приближайтесь.

«Кентавр» осыпал градом снарядов бладмаунта, устремившегося к лагерю. Это были гиганты даже по стандартам червяков. При случае питались людьми. Должно быть, всадник понял, что его сейчас поджарят, да и его пони тоже, но он продолжал наступать, как будто надеялся прорваться.

«Неужели они нас настолько ненавидят? Черт, да ведь и мы их тоже ненавидим…»

— Огонь!

От отдачи «Кентавр» задрожал до основания на своих массивных гусеницах. Бладмаунт в ту же секунду превратился в огненный шар, а всадника подбросило так высоко, что, пока он летел, два солдата успели подбежать к тому месту, где он должен был приземлиться. На поле внезапно воцарилась тишина — лишь вертолет жужжал над головой, обшаривая место сражения. Похоже было, что все червяки уничтожены.

Свет на несколько мгновений ослепил Коула, затем луч прожектора переместился, и он потерял из виду Бэрда и Берни. В следующую секунду фары «Броненосца» выхватили из темноты их фигуры. Червяк, за которым они гнались, был повержен. Берни сидела у него на спине, как будто сбила его с ног. Возможно, именно это и произошло. Бэрд помахал ему.

— Коул! — крикнул он. — Я же обещал Бабуле, помнишь?

— Какого черта вы тут делаете, ребята? — Коул бросился к ним. Подъехал другой БТР, фары его светили на снег, словно он специально освещал им площадку. — Дай ей руку. Он может ее ранить. У вас патроны кончились или что?

Червяк был серьезно ранен и представлял собой окровавленный кусок плоти, но это не значило, что он больше не опасен. Коулу совершенно не хотелось, чтобы Берни, пережившую войну — дьявол, даже две войны и прочее дерьмо, которым она занималась между ними, — размазали по снегу только из-за того, что она не смогла устоять перед соблазном и полезла убивать последнего червяка. Однако она крепко сжимала тварь, придавив ее к земле.