Бумс.
Тело Конрада шмякнулось у подножья литого пьедестала. Он крепко зажмурился. Он понял, что перед ним Землемер, волшебник изумрудного города, партизан полной луны, вседержитель медных труб и скрипящих статуй.
Он медленно открыл глаза.
Перед глазами плясала радуга.
По краям радуги нависала рама.
В раме колыхалось нечто.
Знакомые формы.
Небритость, лохмы.
Нос упёрт в хлад стекла.
В хлам зерцáла.
Зéркала.
В глубине зазеркалья, сквозь налёт, созданный его же дыханьем, взгляд Конрада отметил, как несколько человек раскурочивают его рюкзак, изымают ноутбук и по свежим следам знакомятся с его содержимым.
Конрада перевернули на другой бок. Бережно подняли. Тяжесть рюкзака вновь навалилась на плечи. Без ноутбука тот казался чуточку легче.
Экипированного рюкзаком повели к выходу. Он лишний раз обернулся на зеркало. В нём танцевали какие-то беспорядочные блики, и ничего больше.
Свели вниз по лестнице. Вновь отвесили дружеский подзатыльник. Поправили рюкзак на плечах.
А некий человек, опять же в камуфляже, как две капли воды похожий на Дитера, под уздцы подвозил навстречу видавший виды, обшарпанный лесипед. Конрада водрузили на железного коня и хотели было дать ускоряющего пинка, но в последний момент чья-то крепкая рука удержала руль, и другие руки всунули во внутренний нагрудный карман седока целлофановый пакет. По тому, как тот неприятно царапнул голую плоть, Конрад догадался: в пакете – корочки, удостоверяющие его биографию.
Потом непрошенные помощники разогнали велосипед по изобилуюшей колдобинами гаревой дорожке и назвали адрес профессора Клира.
Закрутились педали. Завертелись жернова моего романа. Но что-то длинный он какой-то получился, мой роман-то. Самое время оборвать его на полусл…
Какова мýка, такова мукá, каков текст – таково тесто, а каков от него прок, таков сам пирог.
Ноябрь 1988 – апрель 2013
Москва – Малаховка – Дюссельдорф – Москва
