Остров традиции - [148]

С кем вместе в камеру определить Землемера, власти колебались долго. Сначала на радостях хотели подселить его к землякам – те ни за что не встретили бы атамана с распростёртыми объятьями: ещё бы, во время своего единоличного правления в Городе Крысожоров он не терпел конкуренции и калёным железом выжигал любое самоуправство, лишив подвластной территории множество удельных царьков. Но, к счастью, Органы вовремя вспомнили, что в камере с земляками Землемер не прожил бы и минуты: его тут же подняли бы на ножи и сделали бы из него дуршлаг – а Органам, напомним, он был нужен живым. Ни за какие коврижки нельзя было селить его и с политическими – он в одночасье бы всех взбаламутил, и покой покойнейшего из мест в Стране Сволочей был бы непоправимо нарушен. В результате, было принято соломоново решение – посадить Землемера с блатными из нейтральных областей, кому лично он не перешёл дорогу.

Блатные встретили нового сокамерника настороженно. До них, естественно, докатились слухи о его славных подвигах. Но они не давали ему права рассесться в углу с закрытыми глазами и переводить дух после сеанса пыток в кабинете следователя. Видно же, что откачали, вдосталь окатили водичкой – теперь изволь, как все, по всей форме пройти «прописку», получить надлежащий статус в камерной иерархии и благословение или отсутствие оного от пахана. Поэтому ему не совсем вежливо объяснили, что, возможно, он ошибся, выбрав для отдыха именно этот угол. Гораздо комфортнее будет сокамерникам, если он переползёт в тот угол, где параша.

Землемер отверз единственный глаз, которым в тот момент мог видеть своих сожителей, и довольно грубо предложил им оставить его в покое.

В ответ ему пришлось выслушать в свой адрес гневные выкрики, суть которых сводилась к тому, что в этой среде он абсолютный салага и сявка, презренный первоходок, потому что благоденствие на фешенебельном забугорном курорте – не в счёт. Наиболее великодушные из сокамерников напомнили, что оказавшись в обществе, надо жить по законам общества, ибо если ты плюнешь на общество – оно утрётся, а если общество плюнет на тебя – утонешь.

Землемер не внял и злонамеренно продолжал лежать. Тогда очень-очень широкоплечий зэк приблизился к нему и попробовал поднять его на ноги. В результате широкоплечему сделалось очень больно, потому что Землемер со времён забугорного курорта каждодневно практиковал восточные единоборства и умел проводить приёмы даже лёжа.

Тут вся камера угрожающе замолкла, и блатные несколькими шеренгами стали надвигаться на Землемера, предполагая коллективно доставить ему те удовольствия, которых недодали халтурщики-следаки, а впоследствии – «опустить». Знатоки, конечно, станут спорить, насколько опускание тут было по понятиям, но дело в том, что смотрящий камеры получил указание от коменданта крепости – опетушить новичка всенепременно, как бы тот себя ни вёл. И Землемер об этом догадывался, иначе, может быть, давно бы выжал «Здрассьте» сквозь кровавое крошево зубов.

Но не все зубы он потерял при допросе. Когда кольцо вокруг него сомкнулось безвозвратно, он вдруг привстал, по самый корень засунул большой палец десницы в рот и смачно сомкнул челюсти. После чего с негодованием и презрением бросил откушенный перст к ногам сокамерников.

Доходя до этого места в книге, Конрад всегда спрашивал себя, не был ли Землемер знаком с творчеством Густава Майринка. У того, в «Ангеле западного окна» аглицкий зэк елизаветинской эпохи тоже зубами отчекрыжил себе палец. В подтверждение тезиса о том, что боль и страх – одно и то же.

Эпизод в крепости был предпоследним в книжке про Землемера. Кончалась она тем, что беспалого зэка, по слухам, стал допрашивать сам генерал Фарнер. Уже кошерно, без применения пыток.

Но в Интернете, как на грех, больше не нашлось ни единого сайта, где имена Фарнера и Землемера были упомянуты вместе.

Зашёл Конрад и на сайт столичного спортклуба «Стрела». В связи с этим клубом фамилия вездесущего генерала не значилась – ну оно и понятно: зачем лишний раз светиться? Зато не раз и не два в связи со «Стрелой» встретилось словосочетание «Рудольф Петцольд» – оперуполномоченный Органов в одном из районов N-ской губернии, оказывается, руководил мотоклубом и курировал секцию боевых искусств. Самозабвенно изучал Конрад многообразные направления деятельности «Стрелы», всевозможные инициативы по работе с трудными подростками, проводимые состязания по разным видам спорта. Вскоре Интернет окрасился для него в сине-коричневые тона. Особое внимание Конрад уделил, естественно, стрельбе из лука под эгидой «Стрелы». Долго ему не удавалось найти ничего заслуживающего хоть малейшего интереса, пока на одном из сайтов он не наткнулся на значившееся в списках участников соревнований знакомое имя «А. Клир». Пол и географическая локализация этого члена клуба определению не подлежали. Соревнования имели место в Столице почти год назад. Всего-то.

В списках чемпионов по стрельбе из лука никто по фамилии «Клир» не значился. Это где-то даже успокоило Конрада: не может один и тот же человек быть лучше всех на всех фронтах. Но вскоре он догадался пробить редкое сочетание инициала и фамилии среди чемпионов по другим видам спорта и нарвался на сообщение о том, что некто А. Клир заняла (заметим, заняла, а не занял) первое место в городских соревнованиях по бадминтону. Конрад вспомнил, что Анна со Стефаном не раз брали в руки бадминтонные ракетки. Правда, новость была древняя, едва ли не за первый год существования Сволонета.