Остров. Тайна Софии - [91]

В ее голове мелькнула мысль, что, возможно, она действительно умерла: даже ад не мог быть более мрачным и отталкивающим, чем место, в котором она оказалась.

Она поднялась по лестнице в спальню. В комнате была только жесткая кровать с соломенным матрасом под грязным покрывалом да деревянная иконка Девы Марии, криво прибитая к стене. Мария легла на кровать, обхватила колени руками и заплакала. Она не знала, сколько времени пролежала так: в какой-то миг она провалилась в тяжелый, полный кошмаров сон.

Из темных глубин сна ее вырвал далекий бой барабанов. Придя в себя, девушка поняла, что на самом деле это были не барабаны: кто-то настойчиво стучал в дверь дома. Глаза Марии были открыты, но тело отказывалось подчиняться: ее ноги затекли от холода, и, чтобы подняться, ей пришлось напрячь всю волю. Она заснула так крепко, что на ее левой щеке четко отпечатались две пуговицы от матраца, и лишь громкий стук в дверь смог ее разбудить.

Все еще в полусне, девушка спустилась по узкой лестнице, откинула щеколду и отперла входную дверь. В сгущающихся сумерках она увидела на пороге двух женщин, Катерину и какую-то незнакомку, которая, судя по всему, была лет на десять старше жены президента острова.

– Мария? С тобой все хорошо? – воскликнула Катерина. – Мы уже битый час стучим! Я подумала, что ты могла… могла что-нибудь с собой сделать.

Последние слова неприятно поразили Марию, но у Катерины были реальные основания бояться такого исхода: в прошлом новоприбывшие не раз пытались покончить с собой, и некоторым это удалось.

– Да нет, со мной все в порядке, честное слово… Вы так заботливы! Я всего лишь уснула глубоким сном. Заходите, а то совсем промокнете.

Открыв дверь пошире, Мария отступила в сторону.

– Позволь представить тебе Элпиду Контомарис, – сказала Катерина, войдя в дом.

– Госпожа Контомарис! Я заочно знакома с вами: вы были лучшей подругой моей матери.

Женщины пожали друг другу руки.

– Ты так похожа на мать! – заметила Элпида. – И почти такая же, как на фотографиях, которые хранила Элени, а ведь это было так давно! Мне очень нравилась твоя мама – она была одной из лучших, которых я знала.

Катерина окинула комнату взглядом. Помещение выглядело точно так же, как несколько часов назад. Коробки остались нераспакованными, и было заметно, что Мария даже не пыталась открыть их. Они по-прежнему находились в доме умершего.

Элпида Контомарис видела охваченную отчаянием молодую женщину в голой, холодной комнате, а ведь в это время люди обычно ели на ужин что-то горячее и готовились улечься в мягкую, удобную постель.

– Послушай, почему бы тебе не переночевать у меня? – любезно предложила она. – У меня есть свободная комната, и это абсолютно меня не затруднит.

Мария невольно вздрогнула. Она очень замерзла, пока спала, и оставаться в сырой, мрачной комнате у нее не было ни малейшего желания. Ей вспомнилось, как при свете дня они проходили мимо дома Элпиды, на окнах которого висели симпатичные кружевные занавески.

– Большое спасибо, я с удовольствием переночую у вас, – не задумываясь, ответила девушка.

Мария провела у Элпиды Контомарис не только эту ночь, но и несколько следующих. Почти все светлое время суток она проводила в здании, которое должно было стать ее домом. Она приложила немало усилий, чтобы придать ему более обитаемый вид: заново побелила стены, покрасила входную дверь в ярко-зеленый цвет – что, впрочем, больше соответствовало началу весны, чем середине осени… Мария распаковала книги, фотографии и несколько картин, которые развесила по стенам, погладила вышитые хлопковые покрывала и скатерть и накрыла ими стол и удобные стулья, которые ей дала Элпида, – женщина решила, что ей они больше не нужны. На отдельной полочке Мария расставила горшочки с сушеными травами, а грязную кухню вычистила до блеска.

Первый день с его безвыходным отчаянием ушел в прошлое, и хотя еще долго Марию грызла смутная тоска по всему тому, что она оставила на другом берегу пролива, она начала больше смотреть в будущее. Она много думала об их с Маноли несостоявшейся совместной жизни и пришла к выводу, что эта жизнь не была бы такой уж сказочной. Девушка скучала по жизнерадостному бывшему жениху и по его умению обратить любую ситуацию в шутку, но ей сложно было представить, как бы они преодолели огромную разницу в их характерах. Мария пробовала шампанское только один раз в жизни – на свадьбе сестры. После первого же глотка в голове у нее закружилось, но вскоре опьянение прошло. И теперь она задумывалась, не было бы все так и с Маноли. Но узнать это наверняка больше не было возможности, и постепенно девушка стала думать о женихе все меньше и меньше. Ее немного пугало, что любовь испаряется буквально на глазах, но, что ни говори, Маноли больше не был частью мира, в котором она обитала.

Мария рассказала Элпиде о том, как жила после переезда матери на Спиналонгу: как заботилась об отце, как ее сестра удачно вышла замуж, как она сама обручилась с Маноли. Описывая все это, она ничего не скрывала – у нее было чувство, что она разговаривает с матерью. Элпида сразу прониклась искренней симпатией к девушке, которую давно знала заочно, по рассказам Элени, и как могла подбадривала ее.