Остров Свободы - [5]

Особенно если этот мужчина еще совсем  ничего не умеет...

Еще помнил Фидель, что была она пышнотелой и полногрудой, и ее матово-смуглая кожа пылала жаром под его неуверенными прикосновениями.

Впрочем, Фидель оказался способными учеником, он все схватывал буквально на лету. Да и природа наделила парня не только высоким ростом, но и смазливой мордашкой, поэтому от девчонок отбоя не было, они так и липли к нему. Фиделю нравилось ловить томные девичьи взгляды, нравилось чувствовать себя первым парнем в Бирано - маленьком городишке в провинции Ориенте, на востоке острова,  где он жил вместе с отцом в семейном поместье. Отец же, будучи  ревностным католиком, крайне отрицательно относился к амурным похождениям своего отпрыска и не раз устраивал ему гневные выволочки, призывая на непутевую голову сына все небесные и земные кары.   Фидель же, как водится, молча выслушивал родительские наставления, всем своим удрученным видом  стараясь показать, что он тут же станет на путь исправления - но, как только отец заканчивал читать сыну нотации и уходил заниматься своими  делами, убегал на свидание с очередной подружкой.

Кончилось тем, что отцу все это надоело, и он велел сыну немедленно собирать вещи и ехать в Гавану - набираться  уму-разуму  в закрытом католическом коллехио - так по-испански называли колледж -   для мальчиков.

Спорить с отцом порой было совсем не безопасно - в его жилах текла кровь горячих испанских идальго, так что если старший Кастро что-то решил, то так оно и должно быть, пусть даже  мир перевернется, а день и ночь поменяются местами. Отец решил, что в Гаване Фидель   лучше освоит Священное писание и станет жить по Заповедям Господним, одна из которых гласит: "Не прелюбодействуй!"

Однако отец так и не понял, что, отправив непутевого сына в Гавану, он тем самым отнюдь не наказал Фиделя, а наоборот - оказал ему неоценимую услугу, за которую тот обещал благодарить драгоценного родителя по гроб жизни. Ведь Бирано - городок небольшой, можно даже сказать, что это и не городок вовсе, а очень большая деревня, все жители которой либо знакомы друг с другом, либо являются близкими родственниками. А Гавана -  столица, огромный мир, который и за год не изучишь. А сколько по улицам и  набережным Гаваны ходит красивых девушек! А  сколько там тихих, укромных местечек, где можно уединиться с горячей, готовой на всё,  мулаткой...

Так что Фиделя ничуть не угнетало то обстоятельство, что он учился в католическом коллехио. И хотя нравы в этом учебном заведении излишней либеральностью не отличались, а порядки очень походили на казарменные, однако свободного времени у Фиделя оставалось много. И на чтение книг, которые с очень большой натяжкой можно было назвать богословскими трудами, и на веселые пирушки с новыми друзьями. А два раз в неделю, в субботу и  воскресенье,  учащихся и вовсе отпускали за монастырские стены,  и Фидель тогда пускался во все тяжкия, умудряясь за вечер осчастливить своим вниманием не одну девицу.

Но  только когда в жизнь Фиделя вошла Марта, он понял, что был глупым мальчишкой, который лишь по малолетству считал себя крутым мачо.  Марте было уже под тридцать, она была опытной женщиной,  умелой любовницей, и, кроме того, умным, интересным собеседником.  В  ее жарких объятиях Фидель впервые почувствовал себя настоящим мужчиной, а долгие разговоры о жизни, которые они вели и до, и после, а порой и вместо "этого", помогали восемнадцатилетнему парню понять и себя, и окружающий мир. Только после общения с Мартой Фидель понял, что женщина - это не только  бездушная машина для удовлетворения мужских желаний, но и личность со своим внутренним миром.

После встреч с Мартой Фиделю уже не хотелось неумелого и однообразного "перепиха" с рано созревшими "doncellas" - малолетними девицами, которые умеют только слюняво целоваться,  с готовностью снимать исподнее и непристойно раздвигать ноги, оставаясь при этом холодными пальмовыми бревнами. И говорить с ними совершенно не о чем. Встретились, перепихнулись по-быстрому - и разбежались в разные стороны...

Общение с Мартой заражало Фиделя энергией на несколько дней вперед. Он чувствовал себя готовым на любые подвиги. Ему казалось, что он может легко своротить самые высокие горы... И сворачивал. Однажды Фидель бросил гранату в машину с немецкими солдатами - прямо на людной улице, посреди бела дня, и как-то сумел уйти от погони, затерявшись  в развалинах Старой Гаваны. В другой раз, прогуливаясь по Центральному парку,  Фидель столкнулся  с белобрысым немецким солдатиком, совсем еще мальчишкой,  который на ломаном испанском попросил у него прикурить. При этом он заискивающе улыбался Фиделю, словно чувствовал себя виноватым оттого, что пришел на кубинскую землю незваным гостем. Фидель дал ему "прикурить" - разбил ребром ладони кадык. Это было спонтанное решение, в котором не был задействован разум. Не решение даже - а импульс, но Фидель ни разу не пожалел о содеянном. Парнишка был немцем, а значит - врагом. А врагов нужно уничтожать любыми способами...

Однако Фидель был уверен, что если бы прошлой ночью у него не осталась Марта, то немецкий солдатик наверняка остался бы жив. Возможно, он все равно бы погиб - но чуть позже, и не от руки Фиделя.